Мемуары фельдмаршала - [7]

В общем, к моменту, когда я в 1913 году покидал Индию, то уже радовался, что судьба не позволила мне окончить Сандхерст настолько хорошо, чтобы меня взяли в индийскую армию. [24]

Действительно, лучшие выпускники Сандхерста попали в армию Индии, однако не все из них стали хорошими военными. Требовалось слишком много качеств, чтобы выдержать условия жизни и климат Индии, немногие с этим справлялись. Мне это тоже вряд ли оказалось бы по плечу.

Батальон вывели из Пешавара в конце 1910 года и на последние два года его службы за границей перебросили в Бомбей. Теперь я начал работать усердно и серьезно. Оглядываясь назад, я думаю, что именно тогда я начал осознавать: для достижения успеха следует совершенствоваться в своей профессии. Было очевидно, что старшие офицеры полка не в состоянии оказать мне в этом эффективную помощь, поскольку их познания практически полностью ограничивались уровнем батальона; о других вопросах они знали мало или вовсе ничего. Когда наш батальон прибывал на новую позицию, командир обычно первым делом спрашивал: «Как генерал хочет проводить наступление?»

И атака осуществлялась по указке сверху, невзирая на условия местности, особенности неприятеля и любые другие факторы. Тогда я уже ощущал, что что-то делается неправильно, однако еще не был способен проанализировать состояние дел и решить, что конкретно идет не так. К тому же и не слишком задумывался над этим. Мне было хорошо в батальоне, я полюбил британского солдата. Что касается офицеров, то в их среде считалось несолидным изучать военное дело, и за офицерским столом нам не позволяли говорить о профессии.

В Бомбее в Королевском яхт-клубе я попал в некрасивую историю. Офицер нашего батальона капитан Р. Вуд давал в клубе обед в честь трех молодых младших офицеров, одним из которых был я. Вуд, будучи пожилым и степенным капитаном, рано ушел домой, оставив нас троих там. На следующее утро старший из нашей компании получил от секретаря клуба письмо следующего содержания:

«Как сообщили мне несколько членов клуба, вчера вечером после обеда вы и ваши друзья вели себя в высшей степени непристойно в баре бомбейского Королевского яхт-клуба с 22.30 до 2 часов ночи: громко кричали, барабанили по столам. Такое поведение доставило большие неудобства членам клуба, игравшим в бильярд и карты. Мне доложили, что издаваемый вами [25] шум был слышен по всему зданию клуба. Когда смотритель клуба, подойдя к вам, указал на правило, запрещающее в клубе такие неподобающие действия, вы проигнорировали его замечание и продолжили в том же духе. Тогда смотритель обратился ко мне. Прибыв, я обнаружил, что офицеры, о которых шла речь, удалились, и нарушение порядка прекратилось. Я вынужден напомнить, что вы нарушили пункт VII устава. Об инциденте будет доложено в Комитет клуба, где его и рассмотрят. Офицер, кроме вас преимущественно участвовавший в компрометирующих действиях, — лейтенант Б. Л. Монтгомери».

Наш батальон возвратился в Англию в 1913 году, командовать им назначили офицера из 2-го батальона, недавно окончившего двухлетний курс штабного колледжа в Кэмберли. Его звали капитан Лефрой. Он имел степень бакалавра, и мы часто подолгу говорили с ним о положении дел в нашей армии, обсуждали, что нуждается в усовершенствовании, а самое главное — о путях овладения военным искусством. Он чрезвычайно помог мне, посоветовав, какие читать книги и как учиться. Я думаю, именно Лефрой первым указал мне дорогу и поддержал мои юношеские устремления. Он погиб во время войны 1914–1918 годов, что стало огромной потерей для меня и всей нашей армии.

Я пишу об этом, чтобы показать, насколько важно для молодого офицера познакомиться с лучшими представителями своей профессии, в начале военной карьеры иметь перед глазами достойный пример, попасть под благотворное влияние. В британской армии в период между южноафриканской[6] и Первой мировой войнами такие случаи представлялись редко и были чистым везением. Я имел и амбиции, и страстное желание овладеть профессиональным мастерством, однако, чтобы выйти на верный путь, требовалось получить совет и ободрение. Когда это произошло, все пошло легче.

В августе 1914 года я был полным лейтенантом двадцати шести лет. Опыт войны 1914–1918 годов дал мне возможность понять, что же в нашей армии было организовано неправильно. Мой батальон мобилизовали в Шорнклиффе. Мобилизационное предписание предусматривало среди прочего, что на третий день [26] мобилизации оружейные мастерские должны заточить все офицерские сабли. Мне был непонятен смысл приказа, поскольку до этого я использовал свою саблю, лишь отдавая честь. Однако я, разумеется, выполнил приказ, и мою саблю подготовили к бою. Наш командир сказал, что на время военных действий лучше остричь волосы покороче, потому что так за ними легче ухаживать; его голову обработали ножницы полкового парикмахера, и он представлял собой забавное зрелище; лично я сделал приличную стрижку в Фолкстоне. Ничего не зная о войне, я спросил командира, нужно ли брать с собой какие-то деньги; он ответил, что на войне деньги не нужны, поскольку ты будешь на полном обеспечении. Я не очень поверил и все-таки решил взять с собой десять фунтов золотом. Позже я очень порадовался, что не последовал его советам ни в отношении волос, ни в отношении денег.