Мемуары фельдмаршала - [99]

Шрифт
Интервал

, с таким трагическим концом в Нюрнберге.

Я начал отбывать свой срок как военнопленный с 13 мая 1945 г. в Мондорфе; 13 августа меня перевели в тюремную камеру в Нюрнберге, а 13 октября 1946 г. я жду своей казни.


Закончено 10 октября 1946 г.

Глава 9

ПОСЛЕДНИЕ РАЗДУМЬЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ КЕЙТЕЛЯ О САМОУБИЙСТВЕ

САМОУБИЙСТВО: как часто оно вставало передо мной со всей серьезностью как возможный выход и только для того, чтобы я отверг его, поскольку – а самоубийство это всегда напоказ – подобные действия все равно ничего бы не изменили и не исправили. Скорее наоборот, вооруженные силы, чьим советником и посредником я так часто был, должны назвать меня дезертиром и заклеймить печатью труса.

Гитлер сам выбрал смерть, что было для него предпочтительней, чем принять на себя ответственность за действия ОКВ, генерал-полковника Йодля и меня. Я не сомневаюсь, что он отдал бы нам должное и был бы полностью солидарен с моими высказываниями; но он – как я узнал позднее – предпочел самоубийство, когда понял, что он проиграл, таким образом избегнув своей собственной наивысшей ответственности, на чем он всегда делал такое сильное ударение, и которое он безоговорочно возлагал на одного себя, вместо того чтобы самому сдаться противнику; и оставил своему подчиненному отвечать за его диктаторские и деспотические действия, – эти два недостатка так и останутся для меня непостижимыми. Они стали моим окончательным разочарованием[51].

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПОСЛЕДНИХ ПИСЕМ

Своему старшему сыну, подполковнику Карлу Хейнцу Кейтелю, 12 января 1946 г.

Ты, наверное, уже знаешь, что со мной произошло. Судебный процесс закончится еще только через несколько недель; это суровое испытание для моих нервов, и мой последний долг перед нацией и Историей...


Своему защитнику, д-ру Нельте, 21 мая 1946 г.

Моя защита перешла в новую стадию и при совершенно изменившихся условиях, в результате разрушительной атаки гросс-адмирала Редера на мою личность и мою роль на службе. Можно защитить себя от нападок и голословных утверждений объективного характера, или от посторонних людей, или, по крайней мере, заслужить уважение суда, пытаясь защитить себя; но Редер никогда не говорил мне ни о каких моих пороках [во время войны], несмотря на его святую обязанность сделать это, если у него действительно были серьезные основания полагать, что мое поведение подрывает интересы вооруженных сил. В Берлине я часто присутствовал на министерских дискуссиях с ним, где поднималось множество всевозможных вопросов, и я вместе с фюрером участвовал во многих его совещаниях по военно-морскому флоту, поэтому у него было достаточно возможностей либо прямо сказать мне об этом, либо намекнуть мне, что в моем должностном поведении он видит угрозу, особенно когда я несколько раз приезжал к нему за советом, стремясь укрепить его доверие ко мне.

После всего, что было теперь сказано обо мне на процессе, моя репутация, видимо, так прискорбно замарана самым высшим представителем вооруженных сил – принимать которого нужно все-таки весьма серьезно, – что мне больше не стоит и надеяться встретить какое-либо понимание данного суда ввиду неустранимого противоречия между тем, что я сам искренне желал, и моей полнейшей сокрушительной неспособностью делать или не делать что-либо по своей собственной инициативе [как начальника Верховного командования].

Поэтому ведение моей защиты кажется мне теперь менее легким, чем когда-либо. Я в полной мере оцениваю благородные мотивы, которые вдохновляют вас выступать здесь в мою защиту, но если я могу хоть как-либо облегчить вашу ношу в принятии решения, тогда я бы хотел, чтобы вы знали, что я всецело пойму вас, если вы теперь более серьезно подумаете о том, не отказаться ли вам от защиты такой сомнительной личности, как я[52]. Мне слишком стыдно говорить вам об этом лично.


Луизе Йодль, жене генерал-полковника Йодля, 9 июня 1946 г.

Я чувствую, что должен и обязан написать вам и сказать, насколько я был удовлетворен ходом защиты на прошедшей неделе. Сила духа и достоинство [вашего мужа], а также те методы, которыми он оберегает свою честь солдата, были так же впечатляющи, как и убедительны его блестящие и неоспоримые ответы. Огромные усилия, которые вы приложили к этому с вашим участием, возместились во сто крат. То, что я не сумел сказать или забыл упомянуть, теперь является зарегистрированным фактом, и то, что, по моему мнению, было наиболее опасным обвинением, он с успехом опроверг. Я буду вспоминать этот исторически незабываемый день с глубоким удовлетворением и чувством благодарности.


Своему защитнику, 1 октября 1946 г.

Смертный приговор не стал для меня сюрпризом, но я весьма огорчен тем способом, каким он будет приведен в исполнение. Я прошу вас в сложившихся обстоятельствах еще раз оказать мне содействие своей бескорыстной помощью и помочь мне с просьбой об изменении приведения в исполнение приговора на достойную солдата казнь через расстрел. Я полагаю, что бессмысленно просить чего-то более этого. Моя вера в вашу защиту и во всевозможные советы, что вы давали мне, все так же совершенно непоколебима. Ни один другой защитник не относился к своему клиенту с таким бескорыстием, неутомимостью и близким участием.


Еще от автора Вильгельм Кейтель
12 ступенек на эшафот

Генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель стоял у истоков создания регулярной армии Германии после прихода к власти Гитлера в 1933 году. Международный трибунал обвинил его как одного из организаторов второй мировой войны в совершении преступлений против человечества. Предлагаемые читателю «Воспоминания» Вильгельма Кейтеля написаны в Нюрнбергской тюрьме после вынесения смертельного приговора. За несколько недель до приведения приговора в исполнение генерал-фельдмаршал вермахта пытался осмыслить свою судьбуи причины бесславного конца Третьего рейха.


Рекомендуем почитать
Юрий Поляков. Последний советский писатель

Имя Юрия Полякова известно сегодня всем. Если любите читать, вы непременно читали его книги, если вы театрал — смотрели нашумевшие спектакли по его пьесам, если взыскуете справедливости — не могли пропустить его статей и выступлений на популярных ток-шоу, а если ищете развлечений или, напротив, предпочитаете диван перед телевизором — наверняка смотрели экранизации его повестей и романов.В этой книге впервые подробно рассказано о некоторых обстоятельствах его жизни и истории создания известных каждому произведений «Сто дней до приказа», «ЧП районного масштаба», «Парижская любовь Кости Гуманкова», «Апофегей», «Козленок в молоке», «Небо падших», «Замыслил я побег…», «Любовь в эпоху перемен» и др.Биография писателя — это прежде всего его книги.


Как много событий вмещает жизнь

Большую часть жизни А.С. Дзасохов был связан с внешнеполитической деятельностью, а точнее – с ее восточным направлением. Занимался Востоком и как практический политик, и как исследователь. Работая на международном направлении более пятидесяти лет, встречался, участвовал в беседах с первыми президентами, премьер-министрами и многими другими всемирно известными лидерами национально-освободительных движений. В 1986 году был назначен Чрезвычайным и полномочным послом СССР в Сирийской Республике. В 1988 году возвратился на работу в Осетию.


Про маму

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы на своей земле

Воспоминания о партизанском отряде Героя Советского Союза В. А. Молодцова (Бадаева)


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Следы «Тигра». Фронтовые записки немецкого танкиста. 1944

Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».


В смертельном бою

Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.


Ад Восточного фронта. Дневники немецкого истребителя танков. 1941–1943

Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.


Немецкие гренадеры

Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.