Мемуары фельдмаршала - [90]

Несмотря на то что я вновь предпринял все меры по подготовке моего вылета в Берлин этой ночью, мне вновь в самый последний момент пришлось отказаться от этой попытки. Мне сказали, что совершить какой-либо перелет в Берлин и приземлиться вдоль восточно-западного направления этой ночью было совершенно невозможно.

Не только транспортные самолеты, но и истребители, и самолеты-разведчики возвращались назад от Берлина: город был покрыт дымом, туманом и облаками, и даже низко летящие самолеты не могли разглядеть Бранденбургские ворота. Вылет нового фельдмаршала Грайма был отменен.

Таково было положение дел, когда я позвонил фюреру с предложением об изменении структуры командования, однако он отверг подобные меры как неуместные, сказав, что не намерен передавать кому-либо командование до тех пор, пока не будет нарушена радиосвязь. В равной степени он отверг и подчинение Итальянского театра военных действий, и Восточного фронта – группы армий под командованием Шернера, Рендулича и Лера – Кессельрингу: Кессельрингу хватало забот и с Западным фронтом. Он [Гитлер] будет удерживать Берлин до тех пор, пока он сам будет командовать в нем; а я должен позаботиться о снабжении боеприпасами. Я не стал требовать от него покинуть Берлин, тем более по телефону.

После отъезда Дёница и Гиммлера [28 апреля] я поехал к генерал-полковнику Хейнрици, командующему штабом группы армий «Висла», чтобы самому составить картину обороны на Одере, которой он руководил на отрезке от Шорфской пустоши до Штеттина. До сих пор этим фронтом командовал генерал Кребс из рейхсканцелярии, потому как был связан с обороной Берлина. Теперь ответственность за оборону Берлина была снята с этой группы армий и возложена на коменданта Берлина, который, в свою очередь, получал все приказы непосредственно от фюрера.

В течение нескольких дней генерал Хейнрици настоятельно требовал, чтобы танковая группа Штайнера и, особенно, корпус Хольсте подчинялись ему: он намеревался использовать их, по крайней мере, как прикрытие для своего южного фланга. Генерал-полковник Йодль неоднократно отклонял это требование, по вполне очевидной причине, что армия Венка станет совершенно беззащитной на своем северном фланге и с тыла. Около часа дня я присоединился к Хейнрици в его командном пункте в лесном лагере на северо-востоке от Бойценбурга, поместья графа Арнима. Хейнрици и его начальник штаба, генерал фон Трота, выдали мне исчерпывающий анализ ситуации, которая значительно ухудшилась в результате прорыва русских на юге Штеттина, поскольку там было недостаточно готовых резервов, чтобы заткнуть брешь. Я согласился подумать, есть ли у нас возможность оказать им поддержку, но я снова отверг требование о передаче управления корпусом Хольсте, высказав все свои аргументы по этому поводу. На самом деле я потребовал, чтобы его группа армий «Висла» теперь была окончательно подчинена ОКБ, и приказал ему отправлять военные доклады непосредственно в наш оперативный штаб. Мы расстались как старые друзья, в полном согласии.

Этим же вечером Хейнрици позвонил мне, чтобы доложить, что ситуация с прорывом на его фронте стала еще хуже; он просил передать ему хотя бы одну танковую дивизию из группы Штайнера. Я пообещал ему принять решение сразу же, как только я переговорю с Йодлем и самим Штайнером. Я установил, что генерал СС Штайнер приказал 7-й танковой дивизии, которая все еще подтягивалась, осуществить предписанное ей наступление только с приходом ночи, я приказал этой дивизии быть наготове и оставаться в моем распоряжении, чтобы при необходимости развернуть ее в другом направлении. Отказаться от наступления Штайнера, на которое фюрер возлагал такие огромные надежды, мне было очень тяжело. Но ввиду сложившейся на фронте Хейнрици обстановки, когда противник в течение двух или трех дней мог прорваться в тыл Штайнеру и к южному флангу группы армий «Висла», мы с Йодлем были уверены, что теперь единственным правильным решением было бы бросить 7-ю танковую дивизию через брешь с юга и во фланг русских. Поэтому я освободил 7-ю танковую дивизию для Хейнрици, но с обязательным условием закрепить за ней линию атаки и ее цель, с тем чтобы я мог подтянуть ее снова, вне зависимости от результата, как резерв. Этот приказ был подтвержден Хейнрици; Йодль известил фюрера о проделанном. Для него это должно было стать горьким разочарованием.

Рано утром 28 апреля, в четыре часа утра, я выехал к генералу СС Штайнеру в надежде найти там штаб 7-й танковой дивизии либо спросить у него, где он находится; я также хотел обсудить с ним, как он собирается и собирается ли осуществить свое наступление даже без 7-й дивизии. Но оказалось, что эта дивизия была перехвачена группой армий [«Висла»], даже не достигнув намеченного мною места сбора; и никто не передавал Штайнеру этот приказ.

После того как Штайнер объяснил мне, как он намерен возобновить наступление после перегруппировки, даже и без 7-й танковой дивизии, я выехал обратно по пути следования, который я установил для этой дивизии, но не увидел ни души. До меня начало доходить, что либо дивизия была задержана, либо действовала где-то еще.