Мемуары дипломата - [33]

Во время одного из моих разговоров с председателем совета министров я, после обсуждения русского требования о границах ее морской юрисдикции, воспользовался случаем и попросил ускорить решение еще двух других неразрешенных вопросов. Г. Столыпин воскликнул: "Вы сегодня не в ударе, г-н посланник! Вы предлагаете мне уже третий неприятный вопрос!" Г. Столыпин был прав. Времена были тревожные, и в этот первый год моего пребывания в Петербурге существовал целый ряд неприятных вопросов, о которых мне приходилось делать представления русскому правительству. Один из них, как типичный, заслуживает особенного упоминания.

В начале апреля русская печать опубликовала отчет о процессе бывшего чиновника морского министерства, обвиняемого в продаже секретной книги сигналов капитану Кальторпу, морскому атташе при английском посольстве, и в сообщении позднее новой книги сигналов вместе с другими секретными документами его преемнику, капитану Обри Смиту. На предварительном следствии этот человек, Поваже, признался, что он хотел продать книгу сигналов капитану Кальторпу, но тот отказался от этого. Он поклялся, что он никогда в жизни не видел капитана Смита. Суд признал его виновным по самым строгим законам, но за давностью преступления он был приговорен только к 12 годам каторжных работ.

Я немедленно заявил протест. Я указал, что судебные власти сделали ошибку, не сообщив в посольство, как полагалось, о разборе дела, в котором предъявлялись серьезные обвинения британскому морскому атташе. Дав честное слово, что во всей истории не было ни крупицы правды, я потребовал от управляющего министерством иностранных дел опубликования официального документа с отрицанием необоснованных обвинений, сделанных некоторыми из свидетелей во время следствия. Согласившись, что судебные власти должны были дать знать посольству о процессе, и обещавши сообщить императору все, что я сказал, г-н Нератов, вместо опубликования требуемого документа от имени русского правительства, ограничился сообщением в печати заявления, что британский посол самым категорическим образом отрицает участие капитана Обри Смита в каких бы то ни было переговорах с Поваже. Император, принимая на следующий день в аудиенции полковника Виндгэма, нашего военного атташе, сказал, что он вполне удовлетворен моим заявлением и считает инцидент исчерпанным. Несмотря на повторные представления русскому правительству от имени британского, несмотря на то, что в оба раза, когда Поваже, как утверждало обвинение, посещал его на дому, капитана Смита не было в Петербурге, что мы могли доказать, эти слова императора были единственным удовлетворением, полученным им.

Глава IX. 1912-1914

Визит британской парламентской делегации в С.-Петербург. - Улучшение англо-русских отношений. - Персидский вопрос. - Действия русских консулов в Персии. - Беседа об этом с императором. - Трансперсидский железнодорожный путь

Несмотря на острые моменты, пережитые англорусским согласием в 1911 году, оба государства постепенно приходили в более близкое соприкосновение. Теплый прием, оказанный влиятельной и исключительно парламентской английской делегации, посетившей Петербург и Москву в феврале 1912 г., явился новым этапом по пути англо-русской дружбы. К сожалению, предполагаемый глава делегации, спикер палаты общин, г. Лоутсер (теперь лорд Эльсуотер), был задержан в последний момент смертью отца, но его место было достойно замещено лордом Уэрдэлем.

В день их прибытия я давал в посольстве обед, на который были приглашены все члены правительства, представители армии и флота и лидеры конституционных партий как Думы, так и Государственного Совета, за исключением лидера кадетов г. Милюкова, с которым не хотели встречаться некоторые из министров. Приветствуя их приезд в Россию, я подчеркнул то обстоятельство, что мы должны стараться создать действительное и продолжительное согласие с Россией не в дипломатических актах, а на прочном фундаменте взаимной симпатии, дружбы, доверия и общности интересов. Это было основной темой почти всех речей, произнесенных на банкетах, данных в честь делегации. Раз или два, однако, а особенно на обеде, данном Думой и Государственным Советом, ораторы обеих сторон пошли дальше. На этом последнем обеде председатель Думы предложил мне ответить на тост в честь крымских ветеранов, который будет провозглашен одним русским генералом. Я извинился, сказав, что на такой тост я мог бы ответить только таким образом: "В Крымской войне мы научились уважать друг друга, как храбрых и честных врагов; но если нам придется воевать еще раз, я надеюсь, что мы выступим плечом о плечо против общего врага". - С большим трудом мне удалось убедить председателя Родзянко поручить ответ на этот тост лицу, которому не пришлось бы так взвешивать свои слова, как мне. Было упомянуто имя сэра Бетюна, и храбрый галантный генерал, сразу решившись на то, на что я не осмелился, очаровал русских, сказав почти теми же словами все, что я предполагал. За это он впоследствии получил суровый упрек от германской прессы.

Однако британская делегация вызвала улучшение отношений между двумя государствами не столько своими речами, сколько личной связью, установившейся между представителями парламента, церкви, армии и флота Великобритании с соответственными представителями России; между нациями, как и между отдельными людьми, личные связи больше всего способствуют установлению добрых отношений. Точно так же ответный визит г. Сазонова в сентябре английскому королю в Бальморале и переговоры которые он вел там с сэром Эдуардом Греем, положили основание тому тесному сотрудничеству между обоими правительствами, благодаря которому вспыхнувший на Балканах в 1912 году взрыв не распространился на всю Европу. Но раньше, чем проследить различные стадии Балканской войны, не мешает предварительно рассмотреть вопросы, привлекавшие внимание обоих правительств до начала Великой Европейской войны.