Memento Mori - [137]

- Я уверен в ней, - отрезал я.

- Это не имеет значения. – Инквизитор плюхнулся на стул, осев, словно из него выпустили весь воздух. – Завтра все мы покинем Кандию, а твоя ведьма до исхода месяца возвратится в тюрьму. И судьбы наши решать уже не нам.

Похоже, самому прелату недолго оставаться инквизитором Тосканы. Он этого не сказал напрямую, но тон слов и весь вид его говорили о некоем фатализме. Он махнул рукой на собственное будущее, по всей видимости, решив утянуть за собой и нас. Вот только меня это совсем не устраивало.

- Гизберт, как я понимаю, здесь? – спросил я как можно осторожнее.

- Да, - кивнул инквизитор, - если хочешь, можешь встретиться и переговорить с ним. Скажи Гедалии, он проводит тебя к нему.

- Почему, Лафрамбуаз? – спросил я у инквизитора. – Почему вы отпустили меня? Даже позволили забрать Гизберта с собой? Я ведь вышел, внаглую воспользовавшись кольцом официала.

- Я ещё тогда сказал тебе, что не по душе все эти политические игры, Рейнар, - голос прелата был усталым и бесцветным, в нём не слышалось больше интонаций. – Да, я отпустил вас обоих, зная, чем это закончится. Но за мной уже отправили следователя, который должен был разобраться в моих делах. Мне бы припомнили многое, нельзя ведь работать, согласуясь со всеми догматами Авиньонской церкви. Я не мог позволить тебе завершить дело, но ты мог вынудить меня к этому.

- А вы поддались на мою провокацию, - кивнул я.

- К тому же, ведьму надо было доставать из лап того кровожадного ублюдка, покуда он не замучил её до смерти, - добавил Лафрамбуаз. – И господ il rosso и il negri хотелось хорошенько щёлкнуть по носу на прощание. Я ведь тоже недолюбливаю здешнюю инквизицию. Они ведь даже солдат выделили для штурма дома, где жил Мастер Колоды, хотели всё подчистить, чтобы никто не узнал об их шашнях с этим нелюдем. Я не стал противиться, так что быстро оказался у господ из Высшего Трибунала в большой чести.

- А разве это вообще инквизиция? – пожал плечами я. – Они же сугубо политическими преступлениями ведают, а еретиков и ведьм ловят постольку-поскольку.

- Не будем уходить в эти дебри, - отмахнулся Лафрамбуаз. – Спор этот старше самой чумы и продолжается, как видишь, и после того как она изменила мир и всех нас.

- Кого-то больше, - кивнул я, - кого-то совсем. А ведь я мог бы вернуться с победой, а после сдаться вам, даже в таком состоянии как сейчас.

- Но ты предпочёл сговориться с князем Корвино, который весьма удачно оказался в это время в Новой Венеции. И тот выделил тебе своих драгун для атаки на палаццо, где скрывался Дракулести.

- А ведь о том, что тиран здесь, в Новой Венеции, князь мог узнать только от вас, - прищурился я. – Выходит, вы готовились к развитию событий заранее, как будто предвидели тот приказ, что нагнал вас позднее.

- Глупец, - тяжко вздохнул Лафрамбуаз, - я бежал от него, чтобы не получить прежде, чем завершу все приготовления. Говорю же тебе снова, я хотел покончить с проклятым тираном не меньше твоего, и пока не получил прямого приказа не делать этого, продолжал готовиться, как ни в чём не бывало. Хотя давно уже знал о политических играх Авиньона. Думаешь, меня не предупреждали? Я всё же прелат и инквизитор Тосканы, у меня достаточно связей в столице.

- И всё же продолжали, - покачал головой я. – Но зачем? Вы же лишились всего – и лишь ради того, чтобы покончить с одним тираном?

- Вот теперь и ты мыслишь как политик, - на тонких губах прелата заиграла сардоническая улыбка. – Я слишком давно уже хожу по лезвию – охота на Дракулести стала бы моей лебединой песней, после которой или пытки и смерть в подвале, или вот такая чаша с conium maculatum.

- Подвал? – удивился я. – Не костёр?

- Подвал, подвал, - кивнул прелат. – Думаешь, кто-либо позволил бы прилюдно сжечь инквизитора, тем более такого, как я? Нет, всех, кого сочли недостойными сана и чина, тайно удавливают в подвале какого-нибудь тихого монастыря с весьма большим кладбищем.

Я заметил, что через закрытые плотными шторами окна пробивают весёлые лучики света, солнечными зайчиками запрыгавшие по полу. А значит, мне пора уходить. Не потому, что я не выносил теперь дневного света. Просто я слишком много времени провёл в этом доме, и сюда вполне могут отправить более серьёзные силы, нежели те, что встречали меня. А убивать ещё у меня не было никакого желания.

- Отдайте то, за чем я пришёл, - сказал я прелату, подходя вплотную к его столу, - и я уйду, оставлю вас наедине с этой чашей.

- Не отдам, - покачал головой инквизитор, кладя длинные пальцы на ножку чаши.

- В смерть сбежать хотите? – Я навис над столом, опершись об него ладонями, и тотчас дерево под моими пальцами начало сереть и рассыхаться. – Я ведь вас и там теперь достать могу.

- Я не могу отдать тебе того, чего у меня нет, - пожал плечами Лафрамбуаз.

Князь Януш Корвино в этот раз изменил своей привычке одеваться по моде родной Венгрии. В особняк инквизитора он явился одетым скорее как богатый итальянский аристократ – чёрный, украшенный золотом дублет, под которым видна была шитая из серебристого оттенка ткани сорочка с накрахмаленным стоячим воротником, какие недавно вошли в моду. Лишь сабля на поясе портила общую картину. Длинными пальцами, каждый из которых по-прежнему украшал массивный золотой перстень, князь поглаживал рукоятку, вырезанную из потемневшего от времени дерева. Не раз этой сабле приходилось бывать в деле – уж в этом-то инквизитор не сомневался.