Мелодия Джейн - [34]

Но это было слишком прекрасно, чтобы оказаться всего лишь плодом воображения.

А кроме того, она до сих пор ощущала его запах на своей коже.

Джейн встала, отправилась в ванную и приняла душ. Потом придирчиво осмотрела себя в зеркало. В определенных ракурсах она по-прежнему видела юношескую фигуру, по поводу которой окружающие постоянно осыпа́ли ее комплиментами. Однако были и другие ракурсы, в которых невозможно не заметить отпечаток, оставленный на ее теле прожитыми сорока годами. Чуть обвисшая плоть там, крохотная морщинка на коже здесь. Калеб наверняка привык к упругим телам ровесниц, и Джейн не без опаски думала о том, какое впечатление у него было, когда он проснулся рядом с ней сегодня утром.

А потом ей вспомнилось, как ночью Калеб выкрикивал ее имя: «Джейн! О господи, Джейн!» В его устах это прозвучало, как объявление о капитуляции.

Джейн почистила зубы и прополоскала рот освежающим бальзамом. Надела свои самые сексуальные трикотажные брючки и футболку от «Викториас сикрет». Вышла из комнаты, потом заколебалась и вернулась в ванную. Там она подкрасила ресницы, нанесла на скулы капельку румян и тронула губы розовым блеском. Покончив с макияжем, Джейн улыбнулась, глядя в зеркало.

– Ты красавица, – сказала она своему отражению. – И умница. Любой мужчина сочтет за большое везение провести с тобой ночь. – Джейн рассмеялась. – Ну и бред! Этому даже мое собственное отражение не поверит. Давай выметайся отсюда.

На кухне она обнаружила ожидающий ее на столе завтрак, но Калеба там не было. Она налила себе кофе, вышла в гостиную и остановилась у двери в сад. Солнце уже взошло и миллионом искр отражалось в росистой траве – там, где она, разумеется, еще оставалась на лужайке. Ближний берег ручья Калеб уже полностью расчистил от ежевики. Теперь из дома виден был мостик, а на другом берегу пасся козел, безмятежно ощипывая оставшиеся заросли ежевики. Джейн разглядела цепь, которой он был привязан к вбитому в землю колышку.

– Значит, ты у нас нарушитель общественного порядка? – произнесла Джейн вслух.

– И к тому же злостный.

Калеб подошел к ней сзади и обнял, у Джейн перехватило дыхание. Она запрокинула голову и посмотрела на него. Волосы у Калеба были мокрые после душа. Он поцеловал ее, и сил у Джейн хватило только на то, чтобы не расплескать кофе из кружки, которую она сжимала во внезапно ослабевших руках. Калеб отстранился и заглянул ей в глаза. В его взгляде не осталось и следа от всегдашней печали, а его улыбка растопила последние сомнения, которые у нее оставались.

– Доброе утро, – сказал он.

– Да, – улыбнулась она в ответ. – Оно действительно доброе.

– Как тебе спалось?

– Хорошо как никогда.

Калеб ухмыльнулся с таким видом, будто в этом была его заслуга. Джейн почувствовала, что краснеет, поэтому устремила взгляд за окно и кивнула в сторону козла:

– Так это и есть твой новый приятель?

– Он самый. Характер у него кошмарный, зато аппетит отменный. Я вижу, он с утра уже успел хорошенько подкрепиться.

– В отличие от нас с тобой. Что ты сегодня приготовил на завтрак? Я умираю с голоду.

– Так ты по-прежнему рассчитываешь, что я буду тебе готовить?

– А как же, – отозвалась она. – А после завтрака мне хотелось бы принять горячую ванну с пеной и чтобы кто-нибудь потер мне пяточки.

– Предложение, конечно, заманчивое, – ответил он, – но кто будет вместо меня работать? Во дворе еще масса работы, а у меня ужас какая строгая начальница.

Джейн рассмеялась и двинулась за ним на кухню:

– Сегодня твоя начальница может в виде исключения разрешить тебе провести день в постели.

– В самом деле? – спросил Калеб, выдвигая для нее стул.

– Если ты будешь хорошим мальчиком.

– Ты хочешь сказать, если я буду плохим мальчиком?

При виде того, как дрогнули в ухмылке уголки его губ, перед глазами у Джейн пронеслись картины прошлой ночи, и она почувствовала, как лицу стало горячо. У нее промелькнула шальная мысль плюнуть на завтрак и утащить его в спальню, но Калеб уже повернулся к ней спиной и, разбив в миску яйца, принялся их взбивать. Джейн неторопливо пила кофе и наслаждалась, наблюдая, как он готовит. Чем бы Калеб ни был занят: играл ли на гитаре, готовил ли яичницу или занимался с ней любовью – он отдавался делу целиком и полностью. Вот и теперь он стоял у плиты, высунув кончик языка, и сосредоточенно нарезал ингредиенты. В воздухе аппетитно запахло скворчащим на сковородке маслом. Наконец Калеб поставил перед ней тарелку омлета со шпинатом и грибами и тост.

– Мне помнится, ты не любишь грибы, – удивилась Джейн.

– Не люблю, – отозвался Калеб, – но купил их для тебя, потому что знаю, как сильно ты их любишь. Кстати, я еще кое-что тебе купил.

Он подошел к кладовке и, открыв дверцу, продемонстрировал ей полки, до отказа забитые пакетами чипсов. Джейн покраснела от смущения, но против воли рассмеялась.

– Это низко с твоей стороны!

– Ой, брось, – отмахнулся он. – Ты выглядела ужасно мило. И кстати, я стучался.

– Ты в самом деле считаешь, что я выглядела мило?

– Угу. Но это не значит, что я спущу тебе с рук рыжие пятна на моей футболке.

Джейн расхохоталась. Потом подождала, когда Калеб сядет, и принялась за свой омлет, который оказался изумительно вкусным. За едой они непринужденно болтали; он рассказывал ей о своих приключениях с козлом, она ему – о своих приключениях с коллегой из Портленда. Когда с завтраком было покончено, в маленькой кухоньке воцарилась тишина. Они сидели, глядя друг на друга через стол. Джейн снова одолели сомнения, она задумалась о том, как выглядит при дневном свете, не подчеркивает ли он ее возраст.