Мелодия Бесконечности. Первый аккорд - [194]

И жена Петра Федоровича — в православии Екатерина Алексеевна, из маленького немецкого княжества, сделавшая для России несоизмеримо много и прозванная Великой. Ещё скучающей невестой наследника царского престола, занявшаяся самообразованием и самовоспитанием, общалась с Ломоносовым, первая ввела оспопрививание в России, вела переписку с французскими вольнодумцами, скупая их библиотеки и коллекционируя наилучшие произведения искусства — была бы рада узнать, что её начинания приумножены, и огромное количество туристов восхищенно взирают на эти предметы в галереях музея. В литературе оставившая более тридцати пьес и сказок, полных чисто русских суеверий и фольклорных персонажей, хотя до самой смерти она писала с ошибками и говорила с акцентом: «Надеюсь, что мои грешные падежи никому вреда не нанесут» (Екатерина II), а её произведения наполнены неповторимым юмором и жизненной мудростью — «Счастье не так слепо, как его себе представляют» (Екатерина II). Пережившая разочарование и нелюбимого мужа, сменившая тринадцать фаворитов — не Бог весть сколько по современным меркам — самыми знаменитыми из которых были Григорий Орлов и Григорий Потемкин, сделавших карьеру государственных мужей, успешно вела внешнюю политику, а в делах внутренних способствовавшая расцвету литературы, науки и искусств, подавившая волну «пугачевского» бунта и череду самозванцев, претендующих на престол, утвердила высшую вольность дворянства — вот так, по своей воле управлять не только природными ресурсами своей вотчины, садами, полями и угодьями, а и подвластными людьми, населявшими их земли — крестьянскими душами. Увенчавшая и свою немеркнущую славу знаменитым конным монументом Петру І на не менее знаменитом «Гром-камне» на площади Декабристов — «Петру І — Екатерина ІІ» гласит дарственная надпись «Медного всадника» — и как будто здесь идет не порядковое исчисление правящих Петров и Екатерин, а великая преемственность монархов: Он — Петр — начал первым, она — Екатерина — продолжила второй. Как мать не проявившая себя, зато воспитавшая последующего монарха — миротворца: про царствие сына Павла точно забыто — внука Александра видела она своим преемником. Разве могла подумать императрица, картинно разъезжая на белом коне в день переворота, который она считала почти революцией, что после смерти ей суждено будет ещё раз соединиться с нелюбимым мужем — после его посмертной коронации и перезахоронения.

Император Павел — мистик и рыцарь на троне, самый пожилой царевич за всю историю правления, русский «Гамлет» — единственный сын императора не получил право на царствование после смерти отца, а должен был дожидаться конца правления матери, больше интересовавшийся учениями на плацу, издавший великое множество непоследовательных указов, из всего наследия которого переживет его лишь «печатный» шаг почетного караула да эхо в подземельях Гатчинского дворца, на вопрос «Кто здесь правил?», отвечающее: «Павел»… Он, видимо, был всё же сыном Петра федоровича — слишком явственны черты Петра III в Павле I и последующих Романовых.

С убийством Павла I заканчивается в России политическое восемнадцатое столетие — то был последний дворцовый переворот, и он будет тяготеть всё царствование Александра I. После сыноубийц — Ивана Грозного и Петра I и мужеубийцы — Екатерины II — на троне отцеубийца Александр I. Видимо, ему обещали неприкосновенность жизни отца — или он хотел в это верить… Высокий, стройный, не в пример родителю, с ангельским ликом на царственном челе, с самого начала своего правления, Александр прямо заявил, что будет править «по уму и по сердцу бабки нашей — Екатерины Великой». Из его молодых друзей — отпрысков лучших родов — был образован негласный комитет под председательством императора, и за чашечкой кофе готовился план реформ, возбудивших умы и давших надежду будущим декабристам. Путаные отношения страны-оплота монархизма с революционной Францией и «Корсиканским выскочкой» Наполеоном — гроза 1812 года не за горами… Сложная многоходовая шахматная партия противостояния двух титанов мысли и харизмы. Ужасное поражение при Аустерлице — и тихое и торжественное, высокое и спокойное небо Аустерлица, в которое смотрит Андрей Болконский в «Войне и мире», и блиставшие гении главнокомандующего Михаила Кутузова, командующих Михаила Барклай — де — Толли и Петра Багратиона (а солдаты, они ещё произносили грузинскую фамилию командующего как три разных слова «Бог Рати Он») и Дениса Давыдова — поэта и одного из командиров партизанского движения, и более, чем странный, маневр сдачи Москвы и колоссальных масштабов пожар…

А перед этим ужасом с языками почти адового пламени — вошедшее в историю генеральное и генеральское — Бородинское сражение, о котором наши путешественники узнали посещая панораму в Москве. Великое противостояние, в котором ни одна из армий не уступила. Тяжелейшее отступление французов по опустошенным землям, попавшихся в ловушку обстоятельств и своей самоуверенности, недооценивших русский народ, подгоняемые, как говорили в народе, «Генералом Морозом», и после Лейпцигской битвы народов — русский заграничный поход.