Мелочи жизни [заметки]
1
Я белокурая китаянка, невольница султана, и я объезжаю свет, танцуя и распевая (франц.)
2
чистой доски (лат.)
3
Прошу читателя иметь в виду, что я говорю не об одной России: почти все европейские государства в этом отношении устроены на один образец. (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина.)
4
По закону уездный суд обязан был вручить вольную каждому отпускаемому лично, в присутствии суда, и опросить, желает ли он быть вольным. (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина.)
5
головоломку (франц.)
6
кислой капусты (франц.)
7
отказа дать делу законный ход (франц.)
8
жизнь в замке (франц.)
9
Это порода людей совсем особая! (франц.)
10
Ах, какая прелесть! как это вкусно! это мне напоминает плоды моей дорогой Турени! (франц.)
11
тетушки (франц.)
12
прихлебателя (франц.)
13
дядюшка и тетушка (франц.)
14
что все надо переделать (франц.)
15
забавное словечко (франц.)
16
войдите! (франц.)
17
записную книжку (франц.)
18
«Ну, вот я и готов!» (франц.)
19
без сучка и задоринки! (франц.)
20
ужас, что там творится! (франц.)
21
Впрочем, поживем – увидим (франц.)
22
все надо начать сначала (франц.)
23
в сумерки (франц.)
24
ночным демоном… (франц.)
25
на войне как на войне! (франц.)
26
Но, ради бога (франц.)
27
Вот именно! (франц.)
28
необходимое условие (лат.)
29
Мы нигде и везде (франц.)
30
Свобода и независимость – ничего, кроме этого! (франц.)
31
кое-что из арифметики, кое-что из географии и кое-что из мифологии (франц.)
32
поэма любви (франц.)
33
О, этот не промахнется, сделает карьеру! (франц.)
34
здоровый дух в здоровом теле (лат.)
35
Узнаю льва по когтям (франц.)
36
из столкновения мнений рождается истина (франц.)
37
объединимся (лат.)
38
все рушится, все разваливается (франц.)
39
черт возьми! (франц.)
40
Поздравляю (франц.)
41
образ жизни (лат.)
42
г-жа Люберцева, урожденная Пахотнева (франц.)
43
Отбрось me, mu, mi, mis, если хочешь просклонять слово дом (лат.)
44
Рождаются или создаются (лат.)
45
«Пармской фиалки» или «Свежего сена» (франц.)
46
маменька (франц.)
47
Боже всемогущий! Пошли счастье моей милой маме! Сделай слабого ребенка, как я, достойным ее привязанности и сохрани его в добродетели и чистоте (франц.)
48
Папа, я знаю, что вы виновник моих дней, но я больше всего люблю маму (франц.)
49
одухотворена (франц.)
50
святой (франц.)
51
материнские чувства (франц.)
52
нравственное и религиозное воспитание! (франц.)
53
«Будьте здоровы, ешьте капусту» (нем.)
54
Бессмысленное сочетание глагольных форм (Ред.)
55
И то и се (франц.)
56
совсем немножко, вы понимаете? – надо заставить работать воображение! (франц.)
57
Эсбуке (Наименование духов. – Ред.)
58
Без запаха (нем. Kein Geruch)
59
обо всем понемногу (франц.)
60
«О чем может говорить голубой цвет?» (франц.)
61
небесная лазурь… (франц.)
62
херувимы, серафимы (франц.)
63
«О! это уже слишком!» (франц.)
64
дорогая мадам! (франц.)
65
Бедный покинутый ангелочек! (франц.)
66
но это же гнусно! (франц.)
67
Береги плечи, ангелочек (франц.)
68
настоящее гнездышко колибри (франц.)
69
1 Этим именем на народном языке называются старые девушки, которым не посчастливилось выйти замуж (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина.).
70
обязательное условие (лат.)
71
тот самый, который… (франц.)
72
приданое (франц.)
73
Прелестно! (франц.)
74
«Любовь – что это такое?» (франц.)
75
«Письмена остаются» (лат.)
76
муж разумный, в красноречии опытный (лат.)
77
вторым я (лат.)
78
причисленным к посольству (франц.)
79
настоящее птичье гнездышко! (франц.)
80
мой дорогой (франц.)
81
«свинтус» (франц.)
82
Я не один (франц.)
83
Извини! (франц.)
84
чистейшей воды (франц.)
85
что они ищут вчерашнего дня (франц.)
86
всеобщего голосования (франц.)
87
антильвы, антиакулы! (франц.)
88
первый любовник (франц.)
89
в высшей степени приличном (франц.)
90
ты ищешь вчерашний день (франц.)
91
линия поведения (франц.)
92
меню (франц.)
93
Но ведь ты требуешь отрубить сто тысяч голов! (франц.)
94
замке (франц.)
95
Понятие это восходит к Гоголю («Мертвые души», гл. VII).
96
«Критические опыты Н. К. Михайловского. Н. Щедрин», М., 1890, стр. 115
97
Ф. М. Достоевский. Полн. собр. соч. в тридцати томах, т. 23, Л., 1981, стр. 34
98
Непосредственно речь идет о Фурье, но, по-видимому, разумеется и Чернышевский как автор социальной утопии (четвертый сон Веры Павловны – «Что делать?»)
99
Письма Г. З. Елисеева к М. Е. Салтыкову-Щедрину. М, изд. «Всесоюзная библиотека В. И. Ленина», 1935, стр. 181
100
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 9, стр. 195
101
См. об этом в книгах П. Зайончковского «Русское самодержавие в конце XIX века». М., 1970; Ю. Соловьева «Дворянство и самодержавие в 80-х – 90-х годах XIX века». Л., 1973. Проектов усиления политической власти дворянства в деревне (проект Пазухина и др.) Салтыков коснулся в главе III «Введения»: «Культурный человек сделался проницателен; он понял свою зависимость от жизни масс и потому приспособляет последнюю так, чтобы будущее было для него обеспечено. Отсюда такая бесконечная масса проектов, трактующих об укрощении и устранении».
102
Уничтожающая характеристика «читателя-ненавистника» имела в виду, конечно, Каткова и руководимую им «торжествующую прессу»
103
К. П. Победоносцев. Печать. – «Московский сборник». М, 1896, стр. 60 – 61
104
Характерно, что новыми формами злободневного репортажа, фельетонного жанра вынуждена была овладевать и такая серьезная, «профессорская» газета, как «Русские ведомости» (см. прим. к стр. 313)
105
К. П. Победоносцев. Печать. – «Московский сборник», стр. 57
106
«Критические опыты Н. К. Михайловского. Н. Щедрин», стр. 97
107
А. М. Скабичевский. Беллетристы-публицисты. М. Е. Салтыков-Щедрин. – «Новости», 1889, № 116
М.Е.Салтыкова-Щедрина заслуженно относят к писателям-сатирикам мировой величины. Но при этом зачастую его произведения толкуют лишь как сатиру на государственное устройство и порядки самодержавной России.В этой книге сделана попытка представить читателям другого Салтыкова – мастера, наделенного редчайшим художественным даром, даром видеть комическую подоснову жизни. Видеть, в противоположность классическому гоголевскому пожеланию, сквозь видимые миру слезы невидимый миру смех.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу, как известно, проходят в средней школе (именно «проходят»), и совершенно напрасно. Её нужно читать будучи взрослым, иначе многое в ней покажется неинтересным или непонятным. Прочитайте, не пожалеете. Это — наша история, написанная неравнодушным к России человеком. Современники называли её «пасквилем на историю государства Российского», и в чём-то были правы — написана она зло и безжалостно. В сущности, книга эта актуальна и по сей день…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Пошехонская старина» – последнее произведение великого русского писателя М. Е. Салтыкова-Щедрина – представляет собой грандиозное историческое полотно целой эпохи. По словам самого автора, его задачей было восстановление «характеристических черт» жизни помещичьей усадьбы эпохи крепостного права.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Одна из наиболее известных книг Салтыкова-Щедрина – «Господа ташкентцы» – возникла на рубеже 60-х и 70-х годов прошлого века и, как всегда у этого писателя, была нерасторжимо связана с тогдашней русской действительностью. За спадом в середине 60-х годов волны крестьянской революции Салтыков увидел не только «вставшую из гроба николаевщину», не только свору крепостников, пытавшихся залечить нанесенную им реформой 19 февраля 1861 года (при всем ее урезанном характере) рану, но и вступивший на арену истории российский капитализм.
«Губернские очерки» – одно из первых произведений писателя, изображающее жизнь и нравы русского провинциального дворянства и чиновничества 50-х гг. XIX века, где он обличает жестокость, взяточничество, лицемерие, угодничество, царящие в чиновничьем мире.
В романе-хронике «Дневник провинциала» фантасмагорические картины «водевильно-распутной жизни» Петербурга, его чиновной и журналистской братии, либеральствующей «по возможности» и стремительно развивающейся к «чего изволите», создают «трезвую картину» пореформенной эпохи.