Мелочи женской жизни - [30]

Так что я твердо для себя решила – пора становиться серьезной и взрослой женщиной, хватит уже хихинек-хаханек. Сын вырос, почему бы не остепениться и не связать жизнь с любящим меня мужчиной? Правда, от такой правильной мысли у меня начинался внутренний зуд, так как я довольно быстро поняла, что ответными чувствами к Вадиму не располагаю. «Ну и что?! Зато он постоянный, предсказуемый и порядочный…», – уговаривала я себя.

Нарисованная самой себе идиллия как-то довольно скоро начала развеиваться. Со временем я почувствовала, что постоянные присюсюкивания вокруг меня, да и вообще склонность называть все и вся уменьшительно-ласкательными именами стала напрягать. От произнесенных Вадимом всех этих «ням-ням» и «хрям-хрям» у меня начинало неприятно щекотать в горле, как в детстве после полбанки любимого клубничного варенья. Позднее я стала ощущать стойкое желание придраться к кавалеру. Потребность затеять склоку была для меня совершенно нетипичной, и я страдала от этих признаков «стервения». А еще через некоторое время у меня при общении с женихом начала появляться потребность выпить. То есть на трезвую голову я не хотела воспринимать его присутствие, и мне хотелось затуманить мозг. А так как Вадим употреблял алкоголь только по очень великим поводам и в мизерных количествах, то пара бокалов вина, которые я выпивала в иные дни вечером, когда от его слащаво-приторных речей на меня начинала накатывать тошнота, расценивалась им как смертельно вредная доза для нежного женского организма.

Вадик по-своему истолковал появление в моем поведении перепадов настроения и взялся оказывать всяческую поддержку в восстановлении надорванной тяжким трудом психики. Он накупил у бабулек на рынке, который знал, как свой родной дом, огромное количество пучков целебных трав и начал заваривать мне разнообразные отвары. Мало того, что он сам готовил снадобья по записанным торговками рецептам, но и строго следил за тем, чтобы я вовремя выпивала все это питье.

Сначала я обреченно повиновалась, ведь раньше такой заботы о моем здоровье никто не проявлял. Но потом, вероятно, мой организм переполнился влитыми в него полезностями, и в моем поведении проявился противоположный эффект. Я начала чувствовать в себе тяжесть от наступившего тонуса, и мне безудержно хотелось выпустить его из себя, открыв специальный клапан.

Вот тут стало по-настоящему нелегко. Я очень не хотела расставаться с иллюзией созданного союза с «правильным» мужчиной. «Другие всю жизнь ищут подобный экземпляр – чтоб был свободный, не пил, не курил, цветы дарил и т. д. Надо перетерпеть, я привыкну – и все наладится! Это редкий шанс устроить личную жизнь, выйти замуж…» – убеждала я себя.

Но потерпеть не получалось, и даже Вадик начал отмечать мою наступившую холодность и раздражительность. К тому же по поводу его предложения о замужестве я молчала «как партизан».

А тут на беду прямо перед Новым годом у меня случилось повышение по службе. Разумеется, пришлось переключиться на другие заботы, и мне все сложнее стало участвовать в спектакле под названием «построение семейной жизни».

Встреча Нового года, которую уже много лет подряд я мечтала организовать вместе с близким мужчиной, превратилась в какое-то рядовое застолье. Причем накануне мы с Вадимом все же поссорились. И ссора произошла из-за его мамы. Мой жених объявил, что мама хочет познакомиться со мной и предложил прийти к ним домой и отметить праздник. Только мне совершенно не хотелось знакомиться с ней теперь, когда навалилась гора сомнений по поводу целесообразности нашего союза. Поэтому я объявила о преждевременности такого знакомства и проявила настойчивость, что очень не понравилось и Вадику, и его маме. А чтобы совсем не умереть со скуки в новогоднюю ночь, я пригласила к себе свою приятельницу Светлану. Благодаря ей, атмосфера некоторым образом разрядилась, но все равно было невесело.

Развязка произошла в канун Старого Нового года, в пятницу, после окончания первой послепраздничной рабочей недели. Я вернулась со службы довольно поздно, мой кавалер в это время допивал вечерний чай, поужинав по расписанию у мамы. Через десять минут, в 21.00, он пожелал мне спокойной ночи и отправился в спальню, так как на следующее утро, в субботу, надо было успеть к открытию рынка, чтобы выкупить заказанную сотню яиц.

– Может, все же посидишь со мной немного, неделя была тяжелая, хочется пообщаться, – попросила я.

– Ты же знаешь, Данюсик, завтра рано вставать.

– Да пропусти ты хоть раз поход за своими яйцами! – не выдержала я.

– Не могу, Данюсеночек, правила есть правила. Да и бабулечка будет волноваться, куда Вадюсечек запропастился? Может на следующий раз совсем не приехать! – ласково увещевал Вадим.

Я в очередной раз почувствовала тошноту.

– Но ведь Старый Новый год завтра… Тогда, открой хоть мне шампанское, не самой же мучиться с пробкой!

– Может, лучше отварчику?

– Хватит с меня «отварчиков», я от них зверею.

Вадик достал бутылку из бара, молча открыл ее и демонстративно удалился в спальню.

«Да что же за наказанье такое! Это что, мужчина рядом со мной? Лучше голодать, чем есть что попало…», – злилась я, врубая на полную громкость МУЗ. ТВ и прихлебывая «брют», который очень любила.