И тут Халиль Хильми-эфенди понял, что он спасён, — белый саван покойника больше не угрожает ему. Каймакам согнулся в низком поклоне, глаза его блестели от слез.
— Народ верит в чиновника, как в бога, — произнес он тихим голосом, — и до тех пор, пока чиновник жив, он должен находиться на своем посту.
Рукою, затянутой в перчатку, шахзаде похлопал Халиля Хильми-эфенди по спине и сказал:
— Лишь благодаря усердию и преданности таких незаменимых чиновников, как вы, вот уже столько веков светится в незапятнанной чистоте лик великой Османии. Многие лета вам здравствовать!
После отъезда высокой делегации на страницах турецких и иностранных газет еще раз появились волнующие сообщения о сарыпынарском землетрясении и еще раз пролился щедрый дождь пожертвований на излечение кровоточащих ран несчастного города.
Денег накопилось так много, что их хватило и на строительство новых домов, и на ремонт и покраску старых, и даже на то, чтобы перед зданием уездной управы разбить парк с великолепным бассейном.
Теперь Халиль Хильми-эфенди крепко держался в седле. Он знал: из седла его и тяжелым снарядом не вышибить. Отныне каймакам жил одной мечтой: вот пришлют от его величества султана в награду немного денег, и построит он себе маленький домик, чтобы было где ему жить с женой и многочисленными чадами, чтобы было где на старости лет голову приклонить.
Долгожданный день наконец наступил. Халиль Хильми-эфенди получил высокую награду… Увы, это были не деньги, а золотой орден Османской империи, который украсил грудь славного патриота — каймакама города Сарыпынара.
