Мелкий снег - [191]

Его отец, поныне здравствующий, долгие годы практиковал в Нисиномии. И об отце, и о сыне отзывы вполне благоприятные. Но, конечно, считает О-Хару, до доктора Кусиды ему далеко. Тот только посмотрит на больного — и ему уже всё ясно, а этот всё раздумывает, всё сомневается, а если его о чём-нибудь спросишь, мычит в ответ что-то неопределённое.

Доктор долго мешкал и затянул с диагнозом. Но, с другой стороны, в чём-то его можно понять. При дизентерии обычно не бывает такого сильного жара, и, кроме того, понос начинается в первый же день, а не спустя сутки, как у Кой-сан. Поэтому вначале доктор и подумал, что это тиф. А теперь время упущено, и бороться с болезнью намного труднее.

— Но где же Кой-сан её подхватила? Может быть, она съела что-то несвежее?

— Она считает, что отравилась макрелью.

— Где она ела макрель?

— Перед тем, как ей заболеть, они с молодым хозяином были в Кобэ и поужинали в ресторане «Кискэ».

— Первый раз слышу это название. А ты, Юкико?

— Я тоже.

— Я так поняла, что это небольшой ресторанчик в квартале, где живут гейши. Кто-то сказал Кой-сан, что там подают отличные суси. Они с молодым хозяином ходили в кино и на обратном пути решили туда завернуть.

— А что Кэй-тян? С ним всё благополучно?

— Да, молодой хозяин никогда не кушает макрели. Её заказала только Кой-сан, так что они грешат на макрель. Правда, Кой-сан говорит, что скушала совсем немного и рыба была очень свежая.

— Макрель — коварная рыба. Даже когда она свежая, ею легко отравиться.

— Да, я слыхала, что особенно опасно тёмное мясо, а Кой-сан как раз его-то и кушала.

— Мы с Юкико никогда не едим макрели. Только Кой-сан.

— Беда ещё в том, что Кой-сан имеет обыкновение есть где придётся, — заметила Юкико.

— Что правда, то правда. Она и прежде редко ужинала дома, ей больше нравилось ходить по ресторанам. Чему ж тут удивляться?

Затем Сатико заговорила с О-Хару об Окубате. Быть может, он только делает вид, что Кой-сан его не стесняет, а на самом деле тяготится пребыванием больной в его доме?

Быть может, теперь, когда стало ясно, что это не безобидный катар, как ему казалось вначале, а самая настоящая дизентерия, он предпочёл бы отправить Кой-сан в Асию, к сёстрам? Сатико хорошо помнила, как он повёл себя во время наводнения…

О-Хару, однако, заверила хозяйку, что никакого недовольства с его стороны нет и в помине. Молодой хозяин, конечно, ужасный модник и мог испугаться испортить брюки, но инфекции он, судя по всему, не боится. А может быть, получив такой урок, он теперь стремится доказать Кой-сан свою преданность. Во всяком случае, сказала О-Хару, не похоже, чтобы он предложил Кой-сан остаться у него только из вежливости. Он трогательно заботлив, не забывает дать необходимые наставления О-Хару и сиделке, сам подаёт больной пузыри со льдом, а иной раз даже судно вымоет.

— Ну вот что, — сказала Юкико, — пожалуй, я поеду туда вместе с О-Хару.

От дизентерии не умирают, рассуждала она, и если Окубата от чистого сердца предлагает оставить Кой-сан у него, этим предложением можно воспользоваться, тем более что иного выхода у них попросту нет. Но они обязаны хотя бы разделить с ним хлопоты по уходу за больной. Как бы ни посмотрели на это Тэйноскэ и старшая сестра с зятем, Юкико не может оставить Кой-сан в беде. Одним словом, всю ответственность за этот шаг она берёт на себя.

Если бы сестру лечил доктор Кусида, Юкико была бы спокойна, но, коль скоро ею занимаются незнакомый врач и незнакомая сиделка, она должна быть рядом. Она будет ухаживать за больной вместо О-Хару, а О-Хару возьмёт на себя обязанности связной. Всё равно из телефонных разговоров трудно что-либо понять, получается сплошная нервотрёпка, а так О-Хару будет каждый день приезжать в Асию и подробно докладывать Сатико о состоянии Кой-сан.

Кроме того, в холостяцком доме Окубаты наверняка не найдётся каких-нибудь нужных вещей, и О-Хару всегда сможет захватить их из Асии. С этими словами Юкико пошла собираться и, немного поев на дорогу, вместе с О-Хару отправилась в Нисиномию. Как видно, не желая ставить Сатико в трудное положение, она не стала спрашивать, согласна ли та её отпустить. Сатико же, полностью согласная с сестрой, не сделала попытки её удержать.

Когда, вернувшись из школы, Эцуко спросила: «А где же Юкико?» — мать в самой что ни на есть будничной манере объяснила, что она отправилась на укол, а оттуда за покупками в Кобэ.

Но для Тэйноскэ, конечно же, эта версия не годилась, и Сатико была вынуждена рассказать ему всё как есть, начиная с болезни Таэко и кончая решением Юкико ехать к ней в Нисиномию. Тэйноскэ нахмурился, но не произнёс ни слова. Да и что он мог сказать в этой ситуации?

За ужином Эцуко спросила, отчего до сих пор нет «сестрички», и Сатико не могла уже больше скрывать от неё правду. Кой-сан заболела, сказала она, и Юкико поехала ухаживать за ней. Но Эцуко хотела знать больше. «Где находится Кой-сан? — выпытывала она у матери. — Что с ней?» — «Кой-сан находится у себя на квартире, — начиная терять терпение, отвечала Сатико. — Она совсем одна, и поэтому Юкико поехала к ней. Ничего серьёзного с ней нет, так что успокойся, пожалуйста».