Мэлис Крэш и невеста дьявола - [80]

После нескольких бесплодных попыток Сулмор окончательно поняла, что не к той точке прикладывает силу. Кругляш нужно было то ли откатывать в сторону (маловероятно, пазов не обнаруживалось), то ли тянуть на себя, но было просто не за что зацепиться. В пользу второй версии говорило свободное пространство перед так называемой дверью. Измазавшись окончательно и приведя одну руку в состояние, непригодное для совершения физической работы, Ангмарская принцесса вернулась к валявшемуся хейтеру. Тот опять отключился, и на просьбу перед этим явно решил наплевать. И что теперь?

Если хотя бы узнать тип и принцип блокатора... Это почти то же самое, что и отковырять дверь, и даже больше... Хейтерша прикрыла глаза, пытаясь вспомнить уроки демонической магии – но в голову упорно лезло не то. Все же на этих занятиях в основном происходило нечто необусловленное программой... Вел их все тот же общий маг, который год безуспешно рвущийся в историки. А то как же, даст ему первая любовь Сериами влезть на монополизированную своей... своими ногами ступеньку!

Сериами вполз в память по наитию. Секс-символ «Врат» (теперь это место заслуженно займет, похоже, Стан – бедный ментал!), регулярно отличавшийся на каникулах в отдельно взятой реальности и не стеснявшийся потом описывать свои подвиги в поэтичной и крайне двусмысленной форме, стал в свое время первой симпатией принцессы и оставил на ее сердце шрам особо крупного размера. Шрам был совсем свежим – неудивительно, что так мешал.

Собственно, именно Сериами Ангмарская и не хотела вводить в предметы разговора, но слишком уж эта паскуда отметилась. Вот и получалось какое-то идиотское молчание, дикое по сути поведение – никакой возможности требовать хоть что-нибудь от любимого без задней мысли – а право ты на это имеешь? Можно тебе, предательница? А не слишком ли жирно, лгунья?

Вот из этого берутся и подвиги во имя любви, и бесконечные кредиты доверия. Кто-то из теоретиков хейтеризма в свое время написал: «Тот, кто считает себя сволочью, свободнее в деле сотворения добра – его действие ничего не изменит в целом и оттого поступки могут быть и величайшим одолжением миру, и неожиданной прихотью, но по внешне видимой сути они – подарки судьбы для тех, кого касаются. От доброго же ждут добра, и потому он старается совершить как можно больше, только вот благодарности не дождется, ведь никто не благодарит за естественное. Хуже всего тому, кто сам себя считает сволочью, но нормой полагает добро и слывет притом добрым – он лезет вон из кожи, стараясь искупить вину, о существовании которой знает он один, гнобит себя и часто поступает так же с миром вокруг. Нет ничего страшнее того, кто пытается превратиться в собственное отражение, увиденное чужими глазами». Дальше, конечно, были точные расчеты о приложении вопроса к ортодоксальному хейтеризму.

Сулмор осторожно погладила тонкую, хрупкую кисть Рингила – одним пальцем, легко-легко, словно трогала хрупкую стеклянную вещицу. Ангмарская знала, какое невероятное напряжение живет под этой тонкой кожей. Знала и принимала, понимала и чувствовала. Нормальный кошмар. Сущность перекаленного стекла, готового взорваться просто от прикосновения. Сущность хейтера-самоубийцы.

Понимать и принимать вот это можно только в режиме любви. А Сериами... «Взирай со мной, возлюбленный, как демоны снимают гроздья с лозы... Золотое пламя повенчано с тьмой...» Можно быть одновременно поэтом и сволочью. Можно смотреть сапфировыми глазами так, что декоративно бьющийся в груди орган забывает о своей декоративной миссии и позорно замирает. Можно бегать за преподавателем, который ученикам своего имени из принципа не называет, и в конце концов на глазах у многочисленных свидетелей, приперев несчастного к стенке, торжественно поцеловать. Можно пригласить на танец хейтершу четырьмя годами младше по возрасту и потом сказать ей прямым текстом: «Я некромант, а не некрофил – и с нежитью работаю, а не...»

Сулмор резко вскинула голову. Послышавшийся шум оказался реальным – кто-то открывал ту самую дверь. Итак, процесс пошел, события совершаются – хватит размазывать мысли по древу...

Деревянный круг с глухим стуком упал на пол. Глаза Ангмарской обожгло светом фонарей, которые несли вошедшие – их было много, штук шесть. Пришлось зажмуриваться – под веками зеленоватые огоньки продолжили свою пляску. Но такая мелочь не способна была отвлечь от дела.

–И какого Контера вам от нас надо было? – поинтересовалась Сулмор, для уверенности не разрывавшая контакта с Рингилом. Почувствуй она сейчас, что непоправимое свершилось... О таком даже думать не хотелось. Но о том, чтобы упустить этот момент, если он все же произойдет – тем более.

–Будет, – поправил один из светящих. Принцесса приоткрыла глаза – нет, ничего не рассмотреть, видно только, что все шестеро – вроде бы мужчины. Кто-то из фонареносителей прошипел нечто вроде «ночное племя», но кто именно – Сулмор не уловила. – Надо будет. И не нам. Мы – только исполнители, и сеанса разоблачения планов здесь не произойдет.

–Тогда вы идиоты, – хейтерша пожала плечами. Злить «исполнителей» она не боялась. Что они вообще могут сделать? – Еще немного, и у вас будет два трупа. Если ваш заказчик – некрофил, можете его обрадовать.