Мэлис Крэш и философствующие камни - [23]

— А что, они уже и среди светлых завелись? — немного удивленно спросила я.

— Да нет, это я ругаюсь. Мэл, ты хоть знаешь, что твоя ситуация обратна мании совершенства? — Миранда улыбнулась. Улыбка вышла страшненькой. Человек на моем месте бы испугался. — То есть, добиваться ты мало чего хочешь, а дается тебе все, за что ни возьмешься.

— Как будто ты не такая же, — отшутилась я.

— Мэл, будь я такая, вокруг меня бы пацаны уже толпами вились.

— Комплекс неполноценности не лечу, — сказала я, отпихивая локтем одного парня, в стремлении получше рассмотреть звезду курсов наступившего мне на ногу. — И манию совершенства — тоже. И вообще, не надо мне про это напоминать.

— А, опять я тебе про Ника напомнила, — протянула Миранда. — Сама знаешь, что мы с ним тогда по некоторым предметам на одном курсе были, только вот горя по поводу его ухода я не испытывала. Как и все, кроме его обожателей, конечно.

— Да, их немного было, примерно треть вашей тогдашней группы. Часть ушла, остальные плюнули на светлую в кавычках память борца за права бывших людей, — я подумала, говорить или нет Миранде про возвращение предмета разговора, и решила, что все равно когда-нибудь придется. — И хорошо, тем более что этот, не хочу выражаться, вернулся. К счастью, назад его не берут.

— Да, есть и у нас справедливость, — обрадовалась Миранда. — Хотя не слишком хорошая, если бы была нормальная, то он бы не вернулся. Интересно, кому это пришло в голову его вытаскивать?

Я целенаправленно покопалась в памяти и сообщила о чисто случайном совпадении. Затем, чтобы не привлекать излишнего внимания, мы продолжили сражение, параллельно заканчивая пробирать Ника. Если распространенная во многих реальностях примета верна, в этот сумасшедший день одна из самых ненавистных мне личностей икала не переставая.

После занятия мне в голову стукнула очередная интересная мысля. Как обычно, не вовремя, так как на самом деле мыслительный орган должны были временно занимать другие проблемы. Поэтому мысля осталась без пристального внимания, обиделась и ушла. К счастью, я не забыла, куда должна была направиться на перерыве, и успела также перехватить повешенную на меня команду. За исключением Мера, конечно. После его выходки мне страшно захотелось устроить хоть крохотную пакость. Пакость не устроилась, у нехорошей личности оказалась на редкость хорошая память, так что его я встретила уже на месте. В занимаемом так называемым (для того, чтобы не забивать память лишними сведениями) комитетом помещении творился, мягко говоря, натуральный кавардак. Не в смысле беспорядка, а в смысле количества народа и происходящих там событий. Насчет «количества событий» я не оговорилась. Имеющийся в помещении стол обступила чертова уйма не поймешь кого. Все эти личности постоянно ругались, редко называя при этом повод, что создавало на редкость большие проблемы в понимании происходящего. Впрочем, я сама уже знала, что речь идет исключительно об установке чернового варианта окончательного графика тренировок. Поэтому высказывания «куда вы суете общую магию, мне ж вовек не попасть на дискуссии» и тому подобные, обильно пересыпанные или оригинальными конструкциями из не совсем цензурной лексики, или профессионально выводимыми родословными участников и историями их семей, были мне вполне понятны. Вначале мне захотелось принять участие в живом обсуждении, но я напомнила себе, что рисуемый в данный момент черновик ни в коем случае не сможет удовлетворить моих потребностей. Поэтому я подошла к сидящему в относительном одиночестве представителю от преподавателей младших курсов, отлично понимая, что он мне по идее не должен быть нужен. Но, с первого курса ошиваясь в этой атмосфере, я выяснила, что на самом деле разграничение представителей существует исключительно на бумаге, как и стройные ряды якобы учащихся на всех курсах по порядку.

— Гудят ребята, Лариса Кузьминична? — дипломатично осведомилась я. Да, представителем от младших курсов была великолепно знакомая мне моя бывшая преподавательница, первая личность, открывшая во мне талант, в наличии которого впоследствии не сомневался уже никто. Преподавательница была именно из той реальности, в которой произошли эпохальные события, сделавшие вмешательство наших более чем на семьдесят лет излишним.

— А, тебя же наконец выбрали, — редкое для нашего общества абсолютно ординарное лицо преподавательницы расплылось в улыбке. — Поздравляю.

— Спасибо, — как можно более грустно выдохнула я. На самом деле, меня опять интересовал один вопрос не по существу, а именно: «Как она вообще к нам попала»? Лариса Петрова принадлежала к той редкой категории наших, которую надо было защищать от всех остальных и вдобавок было невозможно не сравнивать с обыкновенными людьми.

— Что случилось, детка? — забеспокоилась моя бывшая преподавательница. Если не принимать во внимание ее на редкость странное отношение ко всем воспитанникам интерната, составлявшим значительную часть учащихся «Врат истинной Тьмы», то можно было выкачать из нее неплохой набор ценной информации. Своих я пока забросила в орущую кучу, что развязало мне руки.