Меланхолия Синдзи Икари. Часть 1 - [13]

С трудом открываю глаза и жмурюсь от накатившей волны тяжести, в глазах темнеет, к горлу подступает тошнота, на несколько секунд выпадаю из реальности. Вторая попытка осмотреться, предпринятая через пару минут, оказывается более успешной. Вижу серый, скрытый в ночной темноте, потолок. Ага, незнакомый. Можно считать первый пункт программы выполненным. Знакомство с незнакомым потолком состоялось, да здравствует канон. Авэ Гендо!

Поток бреда из моей головы, вытеснила начавшая активно просыпаться боль во всём теле. Грудь и правый бок горели назойливым жжением. Правая рука представляла собой сплошную онемевшую гематому и онемение нисколько не мешало ей посылать мне в мозг волны агонии, скорее даже помогало в этом начинании. Но всё это меркло по сравнению с тем букетом ощущений, что вспыхнул у меня в голове. То, что Ева успешно регенерировала под моим руководством, в полной мере передалось моему телу, в виде остаточных фантомных болей и реальных повреждений. Причём именно сейчас, когда я пришёл в сознание! Проклятый откат!

Придётся потратить немного жизненной энергии, над ней я ещё контроль не потерял, но вот устранение таких повреждений отнимет не меньше двух лет жизни. А восстановить её, в этом теле, будет проблемой. Большой проблемой. Впрочем, я всё равно не собираюсь тут надолго задерживаться. Запустив процесс, я провалился в глубокий сон, ощущения предстояли не слишком приятные и их лучше бы было пропустить.

В следующее моё пробуждение за окном светило солнце, а в открытую форточку проникал тёплый ветерок. Тело всё ещё болело, но уже совсем иначе, как будто после тяжёлой тренировки. На пробу пошевелив пальцами, я начал медленно двигаться, проверяя работоспособность организма. Всё, вроде как, было в пределах нормы, по крайней мере, ходить и есть я могу самостоятельно. Аккуратно сев на кровати, я принялся себя осматривать. На мне была белая больничная пижама, под рубашкой, виднелись бинты охватывающие грудь, правая рука так же была перебинтована, но чисто символически, на лбу так же обнаружилась повязка. Забавно. Однако эти меры явно были нацелены не на те повреждения, что я сполна ощутил ночью. И это хорошо! Значит действия отката остались незамеченными и мне не потребуется объяснять феноменально быструю регенерацию. Впрочем, это так же значит, что какая-то часть повреждений Евы мне всё-таки передалась, причём естественным путём, а это уже не есть хорошо. Так как, раны Евы я хоть залечить и смогу, но вот это тело уже нет, по крайней мере в ближайшие три месяца, пока не устраню последствия отката. Эх, ладно. Бывало и хуже, так что прорвёмся.

Осторожно спускаю босые ноги на прохладный пол и начинаю искать взглядом тапочки. Оные обнаружились аккуратно стоящими возле кровати, моей одежды нигде не видно, впрочем, это мелочь. Надев недостающий элемент костюма, подхожу к двери, открываю её и выхожу в коридор. Тишина… Ни дежурной медсестры, ни охраны объекта особой важности, меня то-бишь. Поднимаю взгляд к потолку и со вздохом констатирую, что камер слежения тоже нет. Халтура…

Задумчиво подхожу к оконному стеклу в конце коридора и вглядываюсь в вид за окном. Солнышко, поросшие лесом сопки, лёгкий ветерок качает листву, красота.

Неожиданно раздаётся звук едущего лифта, быстро обегаю взглядом коридор и нахожу сливающиеся со стеной створки. Плавно слезаю с подоконника, на который успел взобраться и иду к лифту, ходить по лестницам меня сейчас что-то не тянет, а спуститься, или подняться, в приёмную надо, а то я тут могу до вечера куковать, с такой-то организацией наблюдения. Нажимаю кнопку вызова и жду. И почему тут не показано, на каком сейчас этаже находится кабинка?

Створки лифта с шипением открываются, а внутри… Больничная каталка, со множеством встроенного оборудования и даже визуально создающая впечатления последнего слова медицинской техники. За ней стоит симпатичная медсестра с волосами собранными в хвост, заметив меня она скорчила было недовольную мину и уже собиралась что-то сказать, но напоролась на мой взгляд и слова застряли в горле. Я же обратил всё внимание на лежащую пациентку. Здравствуй ещё раз, Аянами Рей, первое дитя.

Девочка выглядит заметно лучше чем в прошлый раз, кожа хоть и бледная, но это естественная бледность, цвет присущий самой коже, а не предсмертная белизна. Дышит ровно и без труда. Из под укрывающей её простыни, выглядывает больничный халат. Руки по прежнему в бинтах, как и голова, торс не вижу, но там наверняка тоже бинты. Правый глаз закрыт марлей, крепящейся кусочком пластыря.

Медсестра, однако, быстро взяла себя в руки и показательно перехватила ручку каталки, всем видом показывая, что ей нужно выехать, а я мешаю. Я сделал шаг в сторону, освобождая проход и всё ещё глядя на Рей. Наши глаза встретились, так же, как тогда, в ангаре. И Рей опять отвела взгляд. Что? Неужели заметила тот холод, которым я заткнул медсестру и приняла на свой счёт? Но я же убрал его из глаз…

Медсестра поспешно выкатила коляску из лифта и скорым шагом начала удалятся по коридору. Я безмолвно провожал Аянами взглядом, не обращая внимания на закрывающиеся створки лифта. Рей смотрела в сторону, в её глазах, так же как и у меня, не было никаких эмоций, но в её случае это была далеко не игра. Вот они миновали мою палату и через несколько шагов скрылись за поворотом. Нда… Я медленно закрыл и открыл глаза, после чего пошёл в свою палату, искать кого-то желания уже не было.