Меланхолия Синдзи Икари. Часть 1 - [102]

Мои размышления пронеслись почти незаметно для окружающей действительности, вряд ли прошло хоть десяток секунд, по крайней мере парень что стоял с подносом на раздаче, сместился едва-ли на полтора метра. Однако меня всё равно отвлекли.

Изящные, белые пальчики слегка тронули рукав рубашки и несильно потянули привлекая моё внимание. Поворачиваюсь к Рей и мы с ней уже привычно играем несколько мгновений в гляделки. Не знаю что она сама по этому поводу думает, но как по мне – её глазами можно любоваться очень долго. Но Аянами всё-таки разрывает контакт и опускает взгляд к подносу, указывая им на миску салата. В салате виднеются кусочки помидор… Безмолвно беру миску и выуживаю оттуда все богомерзкие овощи. Кстати, очень точное определение… Правдивей и не скажешь.

Сбоку пришёл «очень» «тихий» шёпот:

– Майя, ты смотри какие голубки, прямо глаз радуется. Как считаешь, меня на свадьбу пригласят? – Мисато с заговорческим видом нависла над столом, наклонившись ближе к Майе и многозначительно зыркала в нашу сторону. В ответ на эту реплику, Ибуки только ещё больше покраснела и сильнее уткнулась носом в чашку с чаем. Мы же с Рей всех невозмутимо игнорили.

«Эх, ладно мы привычные, но Майю жалко, она похоже к шуткам Мисато не привыкла. Кстати, это совпадение или она и вправду неровно дышит к Рицуко? Кажется что-то такое было в сериале… Хм… Майя – лесбиянка, любопытно. И Мисато видать что-то знает… Нда… Бедная девочка. А если вспомнить, что Акаги любовница Гендо, в Мисато тайно влюблён Макото, что тут в лифтах творится и то, что где-то внизу есть целый резервуар с сотнями голых девушек… Да уж, дедушка Фрейд просто плачет по Нерву горючими слезами, столько материала пропадает…»

***

Виктор Майер задумчиво крутил в руке карандаш, сверля его немигающим взглядом, хотя картинка посылаемая мозгу глазами проходила мимо его мыслей. Контраст с прошлым местом работы был разительным. В целом, сама по себе структура NERV ничем особо не отличалась, что в Германии, что в Японии этот причудливый гибрид гражданской и военной структуры был одинаков, эпатируя непривычных зрителей удивительными для тех и других несуразностями, но к этому Виктор за пять лет службы уже привык. Что, однако, нисколько не мешало ему периодически плеваться в уголке и выговорить про себя, добрым немецким словом, то что он думает о действиях руководства. Так что с этой стороны вся разница была только в близости более высокого начальства и не более. Контраст же состоял в другом – в объекте его непосредственной работы. Точнее объектах.

С детства Майер увлекался историей, особенно средними веками, не шибко удивительное и значимое увлечение, если бы не одно «но», Майер пошёл чуть дальше своих «диванных коллег» и решил на собственном опыте узнать каково это таскать полные рыцарские латы и махать двуручным мечом. Так он оказался в среде поклонников исторического фехтования. Для подростка это оказалось куда более интересно нежели беготня с мячом по полю, да и отец, сам по молодости отмахавший ни одну сотню часов в клубе спортивного фехтования на шпагах, увлечение сына весьма одобрял, так что сперва Виктор втянулся, а потом детское увлечение постепенно переросло в нечто большее. Ни учёба, ни армия на данный аспект жизни лейтенанта особо не повлияла, ровно до того момента, как NERV срочно не понадобился инструктор именно по работе с тяжёлым клинком. Уж как и где они искали кандидатов для Майера осталось тайной, но в один прекрасный момент к нему в часть спустилась «Бумага», а уже вечером перевод новоиспечённого инструктора был оформлен, а все его дела оказались чудесным образом переданы сменщикам. И всё бы хорошо – большая зарплата, отсутствие риска попасть под пулю в очередной командировке, в разы более свободная жизнь и наконец занятие любимым делом, но всё портили два обстоятельства. Во-первых, как известно, когда хобби становится работой оно перестаёт приносить удовольствие, но с этим ещё можно было смирится, если бы учить предстояло таких же как он – действительно желающих того людей. Но тут уже вышло во-вторых – людей не было. Была маленькая девчонка. И был её куратор – человек разбить лицо которому Майеру захотелось в первый же миг знакомства, хотя раньше он за собой подобных порывов не замечал. Но к большому сожалению, новоиспечённого лейтенанта, а звание повысили вместе с переводом, первое впечатление оказалось дьявольски верным.

Девочка, не смотря на сложный характер, была талантлива. И если бы хорошо за неё взяться, результаты бы вышли отличные и даже характер бы быстро исправился, но тут вмешался куратор. «Аска, не перетруждайся… У тебя и так всё прекрасно получается… Нет нужны так себя изводить… Ну, что вы, лейтенант, она же ещё ребёнок, да к тому же девушка, проявите снисхождение… Я её куратор и я считаю, что она показывает прекрасные результаты и четырёх часов в неделю будет достаточно… Расслабьтесь, лейтенант, Аска прекрасно справляется и на сегодня, пожалуй, занятий хватит.» И всё в таком же духе. Причём эти разговоры этот небритый хлыщ, вёл почти всегда при девочке, полностью игнорируя не то что намёки – прямые предложения Майера поговорить в стороне и вообще ни во что не ставил мнение Виктора. Не удивительно, что у девочки очень быстро выработалось убеждение, что инструктор её не ценит и придирается, за-то капитан Рёдзи стал этаким героем-спасителем. Причём этот «капитан» а на деле – гражданский шпак, вёл себя так практически на всех занятиях девочки, чем в конец её разбаловал. Стоит чуть нажать на тренировках, как появляется он и со снисходительной улыбочкой заявляет, что «Это не обязательно, для пилота Евы.», а потом вообще урезает отведённое время. Естественно, при таком раскладе, начистить ему морду мечтала чуть-ли не половина персонала базы, хотя тут есть и заслуга другой стороны куратора, а конкретно того, что он был первостатейным кобелём, наинаглейшей породы. Но чего у гада было не отнять, так это умения чувствовать когда следует свалить, что, однако, никак не мешало ему продолжать гнуть свою линию.