Мексиканские ночи - [41]

— Согласен!

— Надеюсь, вам известны имена главных преследователей дона Андреса?

— Их трое: первый — дон Антонио де Касебар.

— С чем вас и поздравляю! — с иронией произнес дон Хаиме. — Это тот самый негодяй, которому вы так благородно спасли жизнь.

— Я уничтожу его! — крикнул Доминик.

— Вы разве его ненавидите? — удивился дон Хаиме.

— Убить его и то мало! Через два дня после вступления в город войск Хуареса он появился и тотчас исчез. Но кровавый след за ним тянется.

— Мы его отыщем. Кто еще?

— Неужели не догадываетесь?

— Дон Мельхиор, верно?

— Да!

— Отлично! Теперь я знаю, где искать донью Долорес:

это он похитил ее.

— Вполне возможно.

— Кто третий?

— Третий — молодой человек элегантной наружности, с нежным голосом и аристократическими манерами. Говорят, он опаснее двух других вместе взятых и, хотя не занимает никакого поста, обладает огромной властью. Я слышал, он тайный агент Хуареса.

— Как его имя?

— Дон Диего Исагирре.

— Прекрасно, — с улыбкой сказал дон Хаиме, — дело не так безнадежно, как я предполагал.

— В самом деле?

— Уверен в этом.

— Да поможет вам Бог! — вскричали женщины, молитвенно сложив руки.

Донья Мария с той самой минуты, как в доме появился барон, то есть Доминик, все время испытывала беспокойство и не сводила глаз с молодого человека, пока он разговаривал с доном Хаиме. Сама не зная отчего, она так расчувствовалась, что комок подступил к горлу и она готова была расплакаться, хотя видела барона впервые в жизни. Напрасно старалась она припомнить, где могла слышать этот проникающий в душу голос, видеть это прекрасное благородное лицо с такими знакомыми чертами. Воспоминания путались, скрыв прошлое глухой стеной.

Дон Хаиме следил за выражением лица доньи Марии, догадывался, в каком она состоянии, но сохранял невозмутимый вид.

Пришли Луис и Лопес. Доминик уже успел оседлать лошадь, которую дал ему дон Хаиме.

— Едем, — сказал дон Хаиме, вставая, — время не терпит!

Доминик простился с дамами.

— Надеюсь, мы еще увидимся? — спросила донья Мария.

— Вы очень любезны. Почту за счастье воспользоваться вашим приглашением!

Когда мужчины выходили, донья Мария удержала брата за руку.

— Вы знаете этого человека? — спросила она дрожащим голосом.

— Разумеется!

— Он в самом деле француз?

— По крайней мере, все так считают, — ответил дон Хаиме, внимательно глядя на сестру.

— Я, наверное, сошла с ума, — прошептала она с глубоким вздохом, выпустив руку брата.

Дон Хаиме улыбнулся, но ничего не ответил. Вскоре послышался топот копыт — всадники мчались во весь опор.

ГЛАВА XX. Неожиданность

Всю дорогу, до самого вечера, всадники хранили молчание. Уже на заходе солнца показалось на обочине разрушенное ранчо. По знаку дона Хаиме все остановились.

Из ранчо вышел человек, бросил взгляд на приехавших и молча ушел. Через несколько минут он снова появился, но уже с задней стороны ранчо, ведя на поводу двух оседланных лошадей. На них пересели дон Хаиме и Доминик. Еще на двух, которых вывел незнакомец, пересели Луис и Лопес.

— В путь! — скомандовал дон Хаиме.

Всадники мчались так быстро, что в темноте ночи были похожи на летящих по воздуху призраков. Они проскакали всю ночь. Около пяти утра снова переменили коней и двинулись дальше. Уже пятнадцать часов не сходили они с седла, но не обнаруживали ни малейших признаков усталости.

Время близилось к десяти, когда в лучах яркого солнца засверкали купола собора в Пуэбло.

Примерно в полулье от города они по знаку дона Хаиме свернули с дороги на еле заметную тропинку, скрытую в тростнике, и через час достигли широкой лужайки, где стоял шалаш.

— Здесь мы остановимся, — сказал дон Хаиме. — Пусть Луис отправится на свое ранчо, где сейчас находится граф де ля Соль со своими слугами, и приведет их сюда, а ты, Лопес, пойдешь за провиантом.

— А мы с вами останемся здесь? — спросил Доминик.

— Нет, я отправлюсь в Пуэбло! — ответил с улыбкой дон Хаиме.

Но как только Лопес и Луис ушли, дон Хаиме с Домиником вошли в шалаш.

Такие шалаши мексиканцы называют «эрманадо», что значит «сплетенный из веток». Несмотря на неказистый вид, они очень удобны. Защищают и от дождя, и от солнца. Внутри шалаша, разделенного на две половины плетеной перегородкой, было очень уютно.

Дон Хаиме, а за ним и Доминик сразу перешли во вторую половину. Вдруг дон Хаиме остановился, вытащил из-под кучи сена клинок и стал копать землю.

Доминик взглянул на него с удивлением.

— Что вы делаете?

— Как видите, открываю вход в подземелье, помогите же мне!

Вдвоем они быстро докопались до каменной плиты с приделанным к ней металлическим кольцом.

Как только плита была сдвинута, показались высеченные в скале ступеньки.

— Спустимся! — сказал дон Хаиме и зажег факел. Доминик с интересом огляделся вокруг. Они спустились на семь-восемь метров под землю и очутились перед просторным восьмиугольным помещением с расходящимися в разные стороны подземными галереями.

Здесь сложено было всевозможное оружие и одежда. Тут же находилось ложе, покрытое листьями, заменяющими тюфяк, и шкурами вместо одеял, и висела полка с книгами.

— Это одно из моих убежищ, — сказал, улыбаясь, дон Хаиме, — есть еще несколько таких же, разбросанных по всей Мексике. Это подземелье времен ацтеков. Очень давно мне рассказал о нем один старый индеец. Ведь эта провинция когда-то была святым местом, где совершались языческие обряды и стояло множество храмов. Подземные ходы позволяли священникам незаметно перемещаться и, словно бы чудом, появляться то здесь, то там, будто они вездесущи. Позднее эти подземелья превратились в убежища для индейцев во время преследований их испанцами. Проникнуть сюда незаметно нельзя. Ходы, которые перед вами, с одной стороны ведут к обелиску в Чолулу, с другой — к центру Пуэбло, есть также и другие выходы. Во время борьбы за независимость повстанцы с большой пользой для себя пользовались подземельем, нынче же про него совсем забыли.