Механика счастья - [4]

— Нет, я должен познакомить вас с инструментальным цехом. Мне главный инженер поручил.

Они успели уже побывать в инструментальном, где Рубен, не обращая внимания на двусмысленные шуточки рабочих, подробно и толково ответил на все вопросы, которые Сона задавала ему, и теперь они сидели в его каморке и пили кофе. Дверь отворилась, показался Вардан. Заметив Сону, он смешался, взглянул на Рубена и промямлил:

— Выйди-ка на минутку.

— Я занят, — ответил Рубен и вновь обратился к Соне: — А зачем вам такая точность обработки?

Вардан хлопнул дверью.

— Может, и не нужно, — ответила Сона, — но какой конструктор не хочет подстраховаться?

— Если каждый так захочет…

Вардан снова открыл дверь:

— Я жду.

Недовольно ворча, Рубен вышел к нему:

— Чего тебе?

— Не мог, что ли, вчера на пару часов нас оставить одних?

— Больше ты ко мне никого не води, — ответил Рубен и хотел было уйти, но Вардан задержал его:

— Постой… Ты это… Если жена спросит, где я был, скажешь, что мы с тобой до двенадцати в шахматы играли.

— Не впутывай ты меня в свои дрязги, как брата тебя прошу, не впутывай.

— Погоди ты… Если не скажешь, быть скандалу…

— Ладно, скажу.

— Постой, кто эта девушка?

— Тебе-то что?

— Почему она сидит у тебя?

— Значит, нужно, вот и сидит.

— Познакомь, а?

— Проваливай! — Рубен вернулся в свою комнату и закрыл дверь.

— Кофе был очень вкусный, — заметила Сона. — Спасибо.

— Вам понравился? — обрадовался Рубен.

— Хочу кое о чем вас спросить, только боюсь, обидитесь…

— Не обижусь, спрашивайте.

— Почему вы работаете инженером по технике безопасности?

Рубен на мгновение смешался:

— Кто-то ведь должен… Работа как работа…

— Неудобно как-то говорить, но вы так основательно все объяснили мне…

— Ну, уж основательно, — потупился он. — Так, разбираюсь немного…

— Не знаю, — сказала Сона, чувствуя, что ей все больше нравится смущение Рубена, — по-моему, вы могли бы найти более подходящую работу.

— Я с людьми не умею работать, — еще сильнее смутился он. — Меня не слушаются.

— А почему?

— Откуда я знаю… Я кричать не умею и не люблю.

Покачав головой, Сона оглядела каморку:

— И как вы здесь работаете, в этом закутке?..

— Привык, не обращаю внимания, — махнул Рукой Рубен.

— Вы могли бы работать конструктором.

— Я пробовал, ничего не получилось.

— Правда, пробовали?

— Не люблю я чертить. Без помарок, аккуратно… Не по мне это дело.

Помолчал.

— Можно от вас позвонить? — спросила она.

— Конечно. Если в город, наберите сперва девятку.

Сона набрала номер:

— Товарищ Саркисян, я с утра на заводе. Заведующий конструкторским бюро запер все бумаги в сейфе, а сам ушел… — Она послушала с минуту, потом не без злорадства проговорила: — Ну, я не отвечаю за их порядки! — И повесила трубку.

Опять помолчали.

— Может, Манукян уже пришел…

Рубен позвонил в конструкторское бюро, но заведующего все еще не было.

— Хотите, я перепишу коэффициенты, потом позвоню и продиктую их вам, — предложил он. — Чтобы вам долго не ждать.

Сона и сама не поняла, как у нее сорвалось с языка:

— Вы хотите, чтобы я ушла?

— Нет, что вы…

— Ведь вы, наверное, заняты, а я вам мешаю…

— Занят… — усмехнулся он. — Да я только и делаю, что ищу кого-нибудь, с кем можно поговорить, чтобы день побыстрее прошел.

Сона взглянула на часы, подумала и сказала:

— Если вам нетрудно, узнайте про коэффициенты, пожалуйста, и позвоните. Вот служебный и домашний… — Она протянула Рубену листок с номерами телефонов.

— Сколько метров вы сдаете? — спросил Даниелян.

— Наша двухкомнатная — тридцать четыре и мамина однокомнатная — двадцать. Всего пятьдесят четыре метра, — объяснила Сона.

— И хотите обменять на трехкомнатную в шестьдесят пять квадратных метров, — улыбнулся Даниелян, — не так ли?

— Так, — кивнула Сона.

— Вот видите! — развел руками Даниелян.

— Но ведь обменивающиеся стороны согласны.

— Обменивающиеся стороны могут на многое согласиться, — усмехнулся он.

— Что вы хотите этим сказать?

— Хочу сказать, что в подобной ситуации стороны нередко вступают в сговор. Тот, кто отдает большую площадь, берет взамен деньги. Это раз. Второе: обществу выгоднее, чтобы в квартире большей площади жила более многочисленная семья. В данном случае шестьдесят пять метров для пяти человек — это слишком много.

— Вы же говорили, что-нибудь придумаете. Третий месяц я к вам хожу, сил моих больше нет…

— Я ведь не один. — Даниелян указал на стенку. — И надо мной есть начальство, и я за свои решения должен отвечать…

Сона неожиданно поднялась, выбежала из кабинета Даниеляна и скользнула через приемную в дверь напротив.

— Артем Никитич! — кинулась она к столу, за которым восседал лысый человек небольшого роста. — Одна двухкомнатная и одна однокомнатная… — И Сона заплакала.

— Погодите, погодите! — поднял руку Артем Никитич, другой рукой отыскивая кнопку селектора. — Даниелян, зайди. Не надо плакать, гражданка, не надо огорчаться…

— Слушаю, Артем Никитич, — покорно сказал Даниелян, входя в кабинет.

— Возьмите эту гражданку и срочно решите ее вопрос в рамках закона.

— Хорошо, Артем Никитич. — Даниелян повернулся к Соне: — Прошу!

Они вернулись в кабинет Даниеляна.

— Что с того, что пожаловалась? В рамках закона! — сказал Даниелян.