Мэгги Кэссиди - [34]

— Ладно, малыша, — отвечает отец, пыхтя сигарой в напряженной актерской позе, — поглядим, устроим ли мы ему на следующей неделе рандеву с Клеопатрой, чтоб хоть как-то возместить. — В своих приколах серьезен.

— Отлично, Марк Антоний. Или вас не Марк Антонио звали и вы подгребли сюда только для того, чтобы умыкнуть из моего замка этого британского барона?

— Не-а! — мы его сегодня пристрелим в дилижансе — Ты ни о чем не переживай, малыша. Пошли к Пейджу, мороженого с содовой купим.

И мы срываемся в яркую сухую ночь, звезды над краснокирпичными снегами резки и ясны, с них ножи сыплются — большие жилистые деревья распустили когти глубоко под мостовыми и торчат так высоко в небеса, что похожи на серебро, просыпанное в Вышине, люди ходят между фонарей, минуя массивные основания стволов чего-то, что живет и даже не задумывается об этом — Мы втекаем в поток тротуаров в центр города — к «Стойлу омаров» — на Мерримак-стрит — к Стрэнду — ко всему этому густому чуть ли не бунтарскому нутру города разрумянившемуся перед субботней ночью в то время только пятнадцать лет назад когда не у всех были машины и люди за покупками ходили пешком и с автобусов в кино, не все было закупорено и странно за жестяными стенками и только встревоженные глаза выглядывают на опустелые тротуары современной Америки теперь — Полин, Па и я не могли бы смеяться, и переживать восторг, и подпрыгивать так радостно, как в ту ночь, если б сидели в каком-нибудь автомобиле мрачно захороненной троицей на переднем сиденье, ругались бы из-за пробок на дороге в окошке телевизора Времени — вместо этого мы скакали пешком по сугробам на сухие тротуары городского центра, вычищенные лопатами, к деловым вращающимся дверям диких полночных кафе.

— Подтянись, Джек, отстаешь. Давай сегодня оттянемся! — орала на улице Полин, мутузя меня кулаками, играя со мной.

— Ладно.

Шепотом мне на ухо:

— Эй, как же мне ноги твои сегодня понравились! Я и не знала, что у тебя такие ноги! Ух-х, а можно я приду к тебе в гости, когда у тебя будет своя холостяцкая квартирка? Эй!

— Слушайте, — у моего отца возникла мысль, — а как насчет немного перекусить у Чина Ли? — чутка чоп-суи или чего-нибудь?

— Нет, давайте только мороженого!

— Где? В «Би-Си» или у Пейджа?

— Ой, да где угодно — Черт, я не хочу толстеть, мистер Дулуоз.

— Вреда не будет — Я тридцать лет был толстяком, но до сих пор жив — Даже не заметишь.

— Посмотрите на миссис Мэдисон и ее сыночка — Ты их знаешь, Джек, они у меня по соседству живут. И этот пацаненок еще за нами постоянно подглядывал?

— И собака во дворе за серым забором?

— Слушайте, — это Папка, — на мой взгляд, так из вас, детки, хорошенькая парочка выйдет — Чего ж вы вместе не ходите? — хихикает себе в рукав — а втайне серьезен.

Полин:

— О, мы раньше и ходили постоянно, мистер Дулуоз. — Глаза ее неожиданно подергиваются дымкой.

— Так а сейчас чего не ходите? Только потому, что у Ti Pousse вроде как подружка в другой части округа завелась? — не обращай внимания на него, послушай его старика, тшшш, — шепчет ей на ухо, после чего оба взрываются хохотом, и смеются-то надо мной, но я весь звеню от радости, что они меня знают и любят, и я согласен с отцом.

Но неожиданно вспоминаю о Мэгги. Она в «Рексе», отсюда рукой подать, за неонками Кирни-сквер, за всеми темными головами ночи, там она, танцует, с Кров-гордом, в невыразимо печальной музыкальной розе заката и серенад лунного света, и мне лишь нужно туда пойти, отмахнуть в сторону штору, увидеть всех танцоров, поискать глазами ее силуэт, надо-то всего лишь посмотреть —

Но я не могу оставить Па и Полин, разве что под каким-нибудь предлогом, притворством. Мы идем в кафе, там народ с соревнований, а также люди из кино, из «Кита» на Стрэнде, или с Мерримак-сквер, публика с разных мероприятий общественного значения, о которых можно упоминать на следующий день, у площади видны их дорогие машины, а иногда и прямо на ней (до 1942 года) — Па мой потрепан, зубы редкие, смуглый и смиренный в своем большом пальто не по размеру, он озирается и видит несколько человек, которых помнит, презрительно фыркает или смеется, смотря, как относится к ним — Мы с Полин деликатно едим свои сливочные — из-за невообразимого подавленного возбуждения накинуться на них и сожрать огромными ложками — Просто сценка в родном городке в субботу вечером — в Кинстоне на Куин-стрит эти южане уныло ездят взад-вперед или бродят пешком, заглядывая в тусклые скобяные сенно-фуражные лавки, а в цветном районе перед курятниками и стоянками такси собралась поболтать толпа — В Уотсонвилле, Калифорния, мрачное посредиполье, и наемные батраки Мексики прогуливаются, иногда обхватив друг друга руками, отец с сыном или друг с другом, в печальной калифорнийской ночи белого сырого тумана, филиппинские бильярдные, а город зелен на бережке — В Дикинсоне, Северная Дакота, в субботу вечером посреди зимы воет вьюга, автобусы застряли за городом, дикая теплая еда и бильярдные столы в великолепных ресторанах-столовых ночи, а все стены украшают картинки со старыми заблудшими ранчерами и разбойниками — Снежный прах арктического одиночества кружит в борозде с полынью — городок снаружи, потерянная тощая ограда, ярость снежной луны — Лоуэлл, кафе-мороженое, девушка, отец, мальчик — местные пейзане вокруг одни местные пейзане и лохи —