Мегатех. Технологии и общество 2050 года в прогнозах ученых и писателей - [82]

— Я… — Он что? Он был идиотом, он должен был оставаться в своей лаборатории, он не вписывался в компанию, особенно такую.

Кто-то пришел ему на помощь.

— Это Дия, доктор Сандерс, — сказал этот кто-то. — Дия Содхи. Знаменитый дизайнер технофестивалей, знаете ли.

Он не знал этого. Она протянула ему руку. Когда в состоянии прострации и смущения он промахнулся, она подняла его безвольно повисшую кисть.

— Здравствуйте, Сет, — сказала она. — Я рада познакомиться с вами.

Кожевенные заводы Канпура в основном принадлежали мусульманам и располагались в мусульманском районе Джаджмау. "Бывали угрозы, — сказала Саанви. — И даже больше, чем угрозы — насилие. В трудные времена люди ищут козлов отпущения".

Изучая Ганг, Сет почти не слушал ее. По открытым каналам отходы кожевенного производства стекали прямо в Ганг. Вода была синяя от хроматов. Через открытые ворота он увидел двор с растянутыми шкурами быков, сушащимися на солнце. Раздетый до пояса мальчик топтал другие шкуры в чане с синей жидкостью. Он видел гусей, коз и облака мух. В воздухе реял запах гниющих туш, смешанный с кислотной аккумуляторной вонью.

— За тридцать лет здесь ничего не изменилось, — сказала Саанви. — Обработка шкур солями трехвалентного хрома делает их более эластичными. Они окисляются и превращаются в соли шестивалентного хрома. Здесь предполагалось построить очистную станцию. Но коррупция в штате Уттар-Прадеш еще хуже, чем в целом в Индии, так что все провалилось — национальные программы очистки, судебные иски, PR-программы, штрафы, сенсоры для выявления нарушений. В Канпуре зарегистрированы 406 кожевенных заводов, и еще больше подпольных, стандарты не соблюдаются нигде. Загрязнение хромом здесь в восемьдесят раз превышает установленные законом предельные значения.

— Восемьдесят?

— Да. Ма Ганга плачет.

Сет внимательно посмотрел на нее.

— Для вас это действительно очень важно.

Долгое время она не отвечала, и он думал, что он снова сказал что-то не то. Наконец она ответила.

— Да, очень. Я ничего не могу поделать с самыми серьезными вещами, уничтожающими Индию — с наводнениями в прибрежных районах, неурожаем, смертями от жары. Но, возможно, мы вместе с вами сможем что-то поделать с загрязнением. А другие — с глобальным потеплением.

Сет нахмурился.

— Кто? Что? Усилия всех правительств по отдельности ни к чему не привели.

Они не смогли справиться с коррупцией, с последствиями сжигания ископаемого топлива, с малодушием в отношении геоинженерии, с инерцией.

Саанви не ответила.

— Давайте вернемся в лабораторию и приступим к работе.

Дия, привыкшая к славе, подсказала ему, как ее избежать: ускользнуть на час, день или даже неделю от следящих беспилотников, репортеров и психов, посылающих ему письма с угрозами или заметки о "тайных научных открытиях". Она возила его в прекрасные места, где никто не интересовался микробиологией или модой: в хижину в Альпах, на ранчо в Вайоминге, в горы в Непале. Начиная с середины XXI века Дия рассматривала эти временные исчезновения как шалость, Сет — как глоток кислорода.

— Ты привыкнешь к этому, — сказала Дия.

Но он не мог. Между поездками он бежал в лабораторию и спал на раскладушке в своем кабинете.

— Я так горжусь твоей работой, — сказала Дия.

А позже добавила:

— Ты слишком много работаешь, Сет.

А еще позже:

— Ты используешь свою работу, чтобы убежать от реальной жизни? Включая меня.

— Моя работа — это моя настоящая жизнь, — запротестовал он и в тот же самый момент понял, что ошибается, только не знал почему.

Ее красивое лицо замерло, превратившись в маску; ее музыкальный голос стал острым, как алмаз.

— Да, — сказала она. — Для тебя работа — это единственно реальная жизнь. Я всего лишь сон, от которого ты устал.

— Дия… — начал он, но не знал, что сказать дальше. Слова не приходили ему на ум, чувства как будто отмерли. Он мог только смотреть, как она отворачивается. Ее черные волосы взлетают на плечах, а спина затвердевает под напоминающим облако платьем. Это платье создала она сама.

Тем не менее она приехала с ним в Индию, хотя и на своих условиях.

— Я уже видела Канпур, — фыркнула она. — Мне он не нравится. Толпа — грязная и бедная. Но моя сестра Анания живет в международной зоне. Я останусь с ней.

Она так и сделала, поселившись с сестрой в увитой бугенвиллеей кондиционированной вилле со смарт-системой, в районе со сверкающими ресторанами и магазинами и вооруженной охраной. По мере того как Сет, Саанви и их сотрудники работали все дольше и дольше, он видел Дию все реже и реже.

Иногда он задавался вопросом: заметила ли она это?

Недели модификации генов, усиление желаемых свойств, тестирование, и снова, и снова, и снова… Неделями они по-новому собирали генетически модифицированные белки, но добивались лишь небольших изменений. Недели горячего жара на берегу реки и холода в лаборатории, невероятного напряжения ума, компьютерного анализа и бессонных ночей.

А потом — вдруг — они с Саанви нашли решение. И измененный микроорганизм очистил речную воду от хроматов.

— Я мог бы пить эту воду! — возликовал Сет.

— Нет, — засмеялась Саанви.

— Мне нужно… Я вернусь через несколько часов!