Мегамир - [61]
— Кому нам?
— Мне и Сашке.
— А разве она...
— Не орлица, вроде Гризодубовой, но рвется в бой. Пока лежала в коконе, развивала идеи... всякие, странные. Как обследовать, как жить, что делать потом...
Кирилл прикусил язык. Пока люди заняты, на звезды головы не поднимают. Саша посидела без дела, начала размышлять о будущем, перспективах. Но если размышляет даже десантница, то какие идеи придут в голову высоколобым, если оторвутся от поглощающей работы?
На поверхности пня воздух был свежим и острым, как бритва. Древесина еще держала влагу, раздутая и сонная, глубокие трещины появятся ближе к полудню, когда жаркие лучи высушат, нагреют.
К ним подбежала, сильно прихрамывая, Саша. Она была в коротких шортах, что не открывали на обозрение жуткие сизые шрамы, от плеч до бедер была в пластиковом корсете, правая рука оставалась внутри этой тюрьмы, но Саша из кожи вон лезла, доказывая, что ее левая рука работает за две. Она была бледная, как личинка майского жука, и худая, как стремянка, но Кравченко все равно потрясенно разводил руками. Выздоровление, возвращение в строй не укладывалось ни в какие рамки традиционной медицины!
Кирилл набрал воздуха полную грудь, задержал дыхание. Взгляд его стал отстраненным. Наконец после долгого выдоха коротко велел:
— Ах-ах, пора! Наденьте скафандры.
— Что? — не понял Дмитрий.
— Ска-фан-дры, — четко повторил Кирилл. — Ты не поменялся с Сашей ушами?
— Да нет вроде, — ответил Дмитрий, он потрогал уши, подозрительно посмотрел на Сашу. — Просто ты велел скафандры забросить...
— Все хорошо в меру. В скафандрах чуть ли не спать ложились! Давайте без перегибов. Даже если понадобится выровнять... А то я наломал дров!
Дмитрий мигом метнулся к входу, стукнул в широкий лоб ксеркса, тот отступил, открывая черный тоннель, а едва Дмитрий протиснулся, снова вход был перекрыт плоской головой серого цвета, неотличимой от поверхности пня. Даже Кирилл иной раз ошибался, проходил мимо, не замечая грани между деревянной стеной и головой часового, но Дмитрий не ошибся ни разу. Да и ксерксы, казалось, открывали ему дорогу сразу. В крайнем случае он делал двусмысленный жест, один из двух десятков рекомендуемых Кириллом, но часовые понимали, живо шевелили сяжками. Иногда Дмитрий ржал, уверяя, что муравьи рассказывают ему солдатские анекдоты, но повторить не может по цензурным соображениям.
Вернулся с двумя комбинезонами. Быстро влез сам, а на Сашу натянул непомерно объемное, куда лезли и толстый корсет, и рука в пластмассовом гипсе. Оказалось: подогнано так, что в его способностях портного сомневаться не приходилось.
— Хорошо, что опять вместе, — проговорил Дмитрий, критически осматривая Сашу. — У Мазохина и мазохинцев только «подай» да «принеси».
Саша молчала. Ее подбородок по-прежнему был вскинут вызывающе, но когда подпирает корсет, то поди определи истинный уровень высокомерия...
Они остановились на краю пня. Стена отвесно уходила вниз, вокруг пня на сотни шагов голо, вытоптано. Даже крупные камни убраны, а дальше без перехода поднимается высокая мрачная стена трав. Некоторые вершинами выше, чем пень, но все держатся на расстоянии, ни одно растение не переступает невидимую границу.
От пня тянулись три ясно различимые магистрали. Две не только утоптаны, но даже вдавлены, словно по ним столетиями маршировали железные римские легионы. Третья — помоложе, новее, но по ней точно также тащили добычу волоком, несли в жвалах, бежали с раздутыми от меда брюшками.
Кирилл прыгнул, растопырил руки и ноги, как парашютист при затяжном прыжке. Остатки страха требовали сжаться в комок, выставить ноги, но Кирилл заставил себя шлепнуться плашмя, брюхом. Его подбросило, он сделал сальто, очень точно встал на ноги.
— Уже теплее, — покровительственно сказала Саша. Она очень красиво, несмотря на жесткий корсет, приземлилась рядом. — Еще малость, и можно брать к нам в десантники.
— Благодарю за высокую честь, — пробормотал Кирилл. — Я так потрясен, что не нахожу слов... Но из врожденной скромности уж домучаюсь доктором наук на должности завкафедрой.
С другой стороны упал на ноги Дмитрий, даже не качнулся.
— Снимите мне во-о-он ту гусеницу, — велел Кирилл.
Оказалось, что просьбу «снимите» можно понять иначе, чем он всегда думал. Оба героя-десантника взметнулись кверху, и бедная гусеница упала с листа. С рассеченной головой. Она еще дергалась, и по тому, как ее схватили Дмитрий и Саша, Кирилл понял, что, будь у нее лапки подлиннее, наверняка бы завернули за спину, а то и наручники надели.
Кирилл привязал поперек гладкого туловища нить, поднял руку. Дмитрий взлетел на стебель, закрепил нить с гусеницей прямо над муравьиной тропой.
От пня деловито бежал ксеркс. Внезапно его сяжки пошли вверх, членики затрепетали. С двух десятков шагов он помчался шестилаповой рысью. Затем галопом. Гусеница свисала тонкокожая, без отвратительных жестких волосков, которых муравьи не любят, сочная, молодая, раскормленная...
Под приманкой ксеркс затормозил, встал на цыпочки, вытянул усики, почти касаясь лакомства.
— Это же невыполнимо, — крикнул Дмитрий наконец. Он азартно бегал вокруг ксеркса, падал, сам невольно привставал на цыпочки, когда муравей тянулся к гусенице. — У него ни крыльев, ни щупальцев! Я бы тоже не достал.
Трое отважных решили во что бы то ни стало дойти до края земли, не страшась смертельных опасностей, уготованных им на каждом шагу. Пусть трепещут их враги, коварные колдуны и злобная нечисть, готовясь к встрече с Троими из Леса! Скажете, знакомый сюжет?Нет и еще раз НЕТ! Ведь `Трое из Леса` — это культовая книга в российской фантастике, своего рода визитная карточка Юрия Никитина, одного из самых популярных и самобытных писателей.
Мрак — оборотень и победитель богов — по случайности и незнанию стирает в Книге Бытия запись о своей кончине. Теперь его мечта — отсидеться в укромном уголке и придумать, как жить дальше. Поэтому он с радостью принимает предложение поменяться ролями с правителем маленькой сонной Барбуссии, надеясь провести две беззаботные недели во дворце. Однако судьба начинает свои пляски уже на его пороге. Покушения, тяжбы придворных, пустая казна, пограничные конфликты — вот от чего, оказывается, сбежал барбусийский тцар и вот что, как тяжело груженная телега, наезжает на хрупкую мечту Мрака.
Мрак, могучий варвар из дикого Леса, не знает равных в бюро, а кроме того, он умеет оборачиваться волком, как и легендарные невры, о которых писал Геродот. А еще он, как никто другой, умеет быть преданным и хранить любовь, ради которой он даже не страшится отправиться в подземное царство на верную погибель.
Они вышли из дремучего Леса, но слава о них уже гремит по всей Земле. Мрак, Олег и Таргитай спасли мир, а теперь по праву сильных претендуют на власть над ним. И у них есть шанс получить желаемое — ведь сам Создатель, бессмертный Род, собирает все свои творения в Долине Битвы Волхвов, чтобы выбрать того, кто будет править миром, и вручить ему Перо Власти...
Волхв Олег в отшельничестве постигает в лесу Истину. Но жестокий набег дикого племени заставляет Олега взять в руки оружие и вернуться в мир зла и насилия. Он должен привести на княжение отважного Рюрика, и в этом ему поможет странная, загадочная женщина Гульча.
Трое дикарей-невров, вышедших из дремучего Леса, сражаются со всем миром за счастье и Правду. Они уничтожили державу киммеров, но теперь знают — не каганы, вожди, цари и короли правят миром. А управляют миром маги, колдуны, волхвы, для которых цари и императоры — лишь инструменты. И теперь Трое из Леса идут на новую битву, в новом мире — мире Песков, куда перенес их ковер-самолет.
Липучка — рыжий суперкотенок с IQ около ста шестидесяти, который научился понимать человеческую речь. Липучка был теперь человеком практически во всех отношениях, кроме телесного. Например, он держал в голове набросок первых двадцати семи глав книг «Пространства-времени для прыгуна». Но однажды шерсть на загривке Липучки встала дыбом — в комнату крадучись вошла Сестренка. Она казалась худой, как египетская мумия. Только великая магия могла побороть эти жуткие проявления сверхъестественного зла.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Великое открытие, позволившее уменьшить человека до размеров насекомого, открыло перед людьми дорогу в новый мир, полный новых возможностей и опасностей. Первопроходцы назвали его Мегамиром и принялись изучать и осваивать. Как и в обычной жизни, новое общество быстро раскололось на множество враждующих группировок. Но угроза, нависшая над всем Мегамиром, заставила вчерашних противников объединиться…