МегаМасса - [9]

Знаете, было несколько таких лет, когда все было не просто в порядке, а даже очень круто. У меня были семинары, были тренировки, проекты, все это раскручивалось, все время появлялось что-то новое, сформировалась аудитория. Наверное, где-то там я и потерял веру в жизненный баланс, при этом обрел какую-то фантастическую веру в себя и позабыл про то, что все в этой жизни не просто так. Как дается, так и забирается обратно все очень легко. И ведь я сам не раз видел ситуации, когда человеческие судьбы умножались на ноль. То есть была карьера, было здоровье, а потом раз – и не стало.

Вот меня тоже так умножили. Очень быстро. Но все-таки не на ноль, где-то на 0,5, я так думаю, то есть мне еще оставили процентов 50 и опять преподали ценный урок.

В какой-то период в своих видео я стал прямо очень часто говорить о здоровье. Пропагандировал: «Ребята, берегите себя, не делайте глупостей, правильно выбирайте режимы тренировочных нагрузок, не экспериментируйте с агрессивными фармакологическими препаратами», и так далее. Как будто что-то на подкорке прямо заставляло меня это повторять. И нет бы мне самому прислушаться к этим «звоночкам»!

А «звонить» было о чем. К сожалению, целых пять лет я не ходил к врачам и не проверял сердце. В этой главе я уже писал о своем ревматизме в детстве, о том, что было осложнение на сердце – в основном это касалось клапана аорты. Последняя же моя «взрослая» эхокардиография состоялась в 2011 году. Я уже знал, что у меня есть определенные проблемы с клапаном аорты и небольшое расширение в ней. Почему-то на тот момент мне не диагностировали порок сердца, а вот 16 декабря 2015-го поставленный диагноз был однозначен: «недиагностированный вовремя порок клапана аорты». Что еще более печально, аорта в восходящем отделе расширена до 46 миллиметров, и это существенно превышает норму. Врачи однозначно предложили мне готовиться к замене клапана аорты и операции на самой аорте. Говорили, что такую же операцию проводили Си Ти Флетчеру и Арнольду Шварценеггеру, но не очень-то меня эти рассказы успокоили, честно говоря.

Естественно, вердикт врачей был следующий – никакого спорта. Совсем никакого.

Первое исследование состоялось в Санкт-Петербурге в МАПО, у меня не было сомнений в том, что кардиолог знает свое дело, но, естественно, хотелось проверить. Второе исследование произвели в клинике Алмазова – как под копирку с первым исследованием, то есть диагноз был ровно тот же самый. Суточный кардиомониторинг показал среднее давление 157 мм рт. ст. (систолическое, «верхнее»). Были и показатели 160, и 170, и 180 – это без тренировок, то есть сильнейшая гипертония, которую я игнорировал. Почему? Скажу прямо: самоуверенный глупый человек. Когда тебе уже за сорок, трудно найти красивые и гладкие объяснения своим глупостям. Я все эти годы еще делал очень активно кардио (что ни для кого не секрет), мне почему-то казалось, что это нивелирует негативное влияние моего ритма жизни. Я мог несколько дней подряд спать всего по 3–4 часа, мотался на семинары из одного города в другой, совершал постоянные перелеты – но, тем не менее, почему-то я не придал значения высокому давлению. И упрямо говорил, что это мое спортивное давление. Нет никакого «спортивного давления», сейчас я это точно знаю – давление всегда должно быть в пределах физиологической нормы!

Я нашел кардиолога, который сам занимался с железом, и начал задавать вопросы. Естественно, я не маленький ребенок, и вопрос не заключался в «разрешите мне». Я нуждался в следующей информации: какое максимальное давление во время нагрузок и пульс мне НЕ повредят? Каков рабочий максимум, который не является критическим, не будет «красной линией», а станет просто чертой, которую не нужно превышать. Ответ был примерно такой: 140–150 мм рт. ст. на пике и 110 в норме, а пульсовая зона – 110–120 ударов в минуту на максимуме. И все. В этой зоне должны были находиться все тренировки, если они вообще возможны при таких условиях.

В тот момент, честно говоря, я вообще думал, что все, конец, но со мной была моя спасительница, моя любимая Ритуля, моя «мамочка». После смерти моей мамы я именно так называю свою любимую, и я точно знаю, что моя мама там, на небесах, это слышит и благословляет нас.

А пока на дворе декабрь 2015 года, и опять нужно снова бороться, но, может быть, я должен сдаться? Тогда зачем мне ОН дал еще одно испытание? Только для того, чтобы я сдался? Нет. Родные и близкие рассматривали все это иначе, и основным аргументом было то, что я должен быть живым и здоровым, а не иметь большие мышцы. Разумом ты понимаешь, что они правы, но крайне тяжело все это принять, потому что с железом прошло полжизни, даже больше, чем половина, – вся жизнь.

В этой ситуации я точно знал, что найду выход, и, поскольку я сам являлся виновником своих проблем со здоровьем, выход из этой ситуации я тоже должен был найти самостоятельно. Я не принимал абсолютно никакой посторонней помощи, не хотел ни с кем говорить, ничего обсуждать, рвал контакт при любом намеке на жалость, все это было мне не нужно. В этот момент со мной были близкие и родные люди – мой брат, моя уже повзрослевшая дочь и, конечно, мамуля. Земной поклон вам, мои родные!