Мефистон. Кровь Сангвиния - [90]
— Слишком медленно! — крикнул колдун, бросившись к женщине по ступеням.
Ведьма занесла нож, чтобы вновь рассечь реальность, но внезапно Рацел отлетел в сторону и врезался в ограждение. Мефистон шагал за ним, подняв пылающий клинок над головой, словно знамя; доспехи его горели варп-пламенем.
Под тяжестью закованного в броню Рацела ограждение треснуло, и он едва успел ухватиться за оплавившиеся камни, чтобы не упасть.
Пока Мефистон шел к своему одержимому другу, ведьма вела спутницу по ступеням к статуе.
Тем временем Антрос пытался высвободиться из метафизического разлома. Он чувствовал себя так, будто его ноги утопали в кипящей нефти. Было так больно, что лексиканий едва мог говорить.
— Клинок! — выдавил он, пытаясь привлечь внимание Мефистона.
Властелин Смерти поглядел на него, а затем на женщину, включившую прыжковый ранец и летевшую над бездной, прижав девочку к груди.
Расходившиеся по броне Мефистона черные трещины проступали теперь и на его лице. По коже разошлась паутина из нитей ожившей тьмы. Старший библиарий выглядел, будто статуя из растрескавшейся слоновой кости.
Луций поглядел на Рацела и заметил, что лицо учителя искажается: он все больше напоминал Зорамбуса.
Мефистон завыл и поднял Витарус к небу, призвав с облаков неистовые молнии, а затем вонзил клинок в грудь Рацела. Улыбка исчезла с лица Зорамбуса, он замер, а затем пошатнулся и едва не сорвался в ущелье. Мефистон схватил его за руку. Из груди Зорамбуса полилась серебристая кровь, превращающаяся в таких же чешуйниц, как те, что ранее проникли в тело Рацела.
Тело эпистолярия обмякло в хватке Мефистона, в то время как маленькие твари засуетились и навалились друг на друга, образуя сверкающую гуманоидную форму. Мефистон вновь завыл; тьма извергалась из трещин на его теле. Он вырвал Витарус из плоти Рацела и ударил им серебристого призрака.
Алое пламя сорвалось с меча, впилось в еще не обретшего плоть Зорамбуса, и колонна багрового огня поглотила чешуйниц.
Пронзительный крик прорезал бурю, когда колдун наконец умер. Но гибель Зорамбуса не остановила красный огонь: он пронесся по осыпающимся крышам и шпилям, уничтожая все на своем пути, проложил багровую просеку через руины Вольгатиса и устремился к разваливающимся горным пикам за ними.
Удар был столь яростным, что Мефистона отбросило назад. Он тяжело рухнул на ступени, запутавшись в обгоревшей мантии, и остался лежать, яростно глядя в облака и выкрикивая фразы на разных языках. Он начал размахивать мечом, словно разя врагов, видимых лишь ему одному, и с каждым ударом по ступеням растекались волны пламени, рушившие статуи и испепелявшие трупы. Властелина Смерти окружил вихрь из огня и праха.
Антрос чувствовал, что его вытягивает из реального мира. Когтистые нечеловеческие руки тащили его в адское царство за гранью небес.
— Мефистон! — истошно завопил лексиканий.
Он напрягся, чтобы посмотреть на храм позади себя, и застонал от ужаса. Ведьма вытаскивала шкатулку из хранилища под статуей. Само хранилище и половина помоста еще тлели, оплавившись от колдовства. Пока Антрос ускользал из реальности, она спрыгнула вниз, подхватив одной рукой шкатулку, а другой — подругу, и торжествующе улыбнулась, падая в ущелье на пылающем прыжковом ранце.
Нечто извивающееся, словно змея, и мускулистое обвилось вокруг груди Луция и дернуло его на себя. Его посох едва держался на призрачной опоре, развевавшейся в воздухе, будто ткань.
— Мефистон! — снова закричал Антрос.
Из бури появилась шатающаяся фигура. Когда она приблизилась к Властелину Смерти, Луций понял, что это Рацел. Доспехи эпистолярия были залиты кровью, а лицо побелело, но он смог уклониться от волн пламени и повалил старшего библиария на ступени.
Мефистон схватил Рацела за глотку.
Гай застонал от боли в хрустнувшей шее, но сорвал шприц с брони Властелина Смерти и вонзил в шею повелителю.
Темное пламя на броне угасло, и Мефистон разжал руки, ошеломленно оглядывая разрушения. Эпистолярий повалился на ступени. Властелин Смерти с трудом поднялся и стал озираться по сторонам.
— Мефистон! — закричал Антрос, затягиваемый в разлом. Снаружи остались лишь его руки и голова, отчего он видел только расщелину. — Клинок у нее. У ведьмы! Останови ее!
Шатаясь, Властелин Смерти поднялся по ступеням и поглядел на удаляющуюся фигуру.
А затем просто кивнул, провожая ее взглядом.
— Останови ее, — прошептал Антрос, чувствуя, как оживают все его худшие сомнения.
Мефистон отпускал ведьму. Она была прислужницей Хаоса, но он позволил ей забрать Окаменелый меч. Сокрушительное отчаяние наполнило душу лексикания, и силы оставили его. Целый лес невидимых рук вцепился в него, выдирая из мира…
Глава 25
Антрос лежал на горном склоне, слушая вселенную. В прояснившемся небе сиял полумесяц цвета индиго, окруженный клочьями алых облаков. Казавшиеся крошечными черные силуэты орлов лениво кружили в теплых потоках воздуха. Никаких отражений, никаких извивающихся ужасов: чистая реальность. Но надежду Антросу вернуло не это, а шум мыслей. Мефистон покончил с безмолвием Чуда. После смерти Зорамбуса гнетущая психическая пустота Дивинуса Прим наполнилась звуками. В разуме Антроса вновь гремело эхо голосов Империума. Он слышал мучительные крики астропатических хоров и непостижимый шепот членов Навис Нобилите, ведущих Имперский Флот обратно к миру, который считался утраченным. Дивинус Прим был спасен, вернулся в крепкие объятия Империума, а значит, кем мог быть Мефистон, если не героем?
