Медвежонок Паддингтон здесь и сейчас - [8]

С другой стороны, миссис Бёрд никогда больше не видела никаких физиономий в лестничном окошке.

Косолапый виртуоз…

Паддингтон очень любил по утрам беседовать с мистером Крубером. Замечательнее всего было то, что в антикварной лавке его друга на улице Портобелло каждое утро происходило что-нибудь новое и интересное. Ведь многие люди специально приезжали издалека, чтобы спросить у мистера Крубера совета. Кто-то из них искал старинную картину или бронзовую скульптуру, кому-то надо было покопаться в огромной библиотеке мистера Крубера, в которой были книги обо всём на свете.

Паддингтон постепенно и сам начал разбираться в антикварных вещицах; он даже мог с первого взгляда отличить вазочку Споуда[5] от обычной фарфоровой безделушки, однако в лапы хрупкие предметы никогда не брал — боялся уронить ненароком. «Что с полки не берётся, то и не бьётся» — таково было правило мистера Крубера.

Оба любили старинные вещи, оба приехали в Англию из другой страны — тем для разговора им всегда хватало.

Летом они часто располагались за «послезавтраком» на воздухе, в шезлонгах у входа в лавку, и беседовали в тишине и покое, ещё до того, как рынок наводняли посетители.

Паддингтон давно заметил, что когда его друг начинает говорить о своей родной Венгрии, в глазах у него появляется мечтательное выражение.

— Когда я был маленьким, — говорил мистер Крубер, — люди ночи напролёт танцевали под звуки балалайки. Теперь такого уж нет.

Поскольку Паддингтон родился в Дремучем Перу, он понятия не имел, что такое балалайка, а тем более — как она звучит. Впрочем, с помощью мистера Крубера он научился играть на пианино, которое стояло в дальней комнате, — правда, только одну мелодию, она называлась «Тати-тати».[6]

Далось ему это нелегко, ведь вместо рук у него были лапы, и он часто нажимал на несколько клавиш сразу, однако, как сказал мистер Крубер, любой человек, которому медведь на ухо не наступил, с лёгкостью признал бы мелодию.

— Музыка — великая вещь, мистер Браун, — часто повторял мистер Крубер. — Конечно, «Тати-тати» не назовёшь хитом, но те, кто умеет её исполнять, на праздниках всегда нарасхват.

В пасмурную погоду, когда поутру снаружи было прохладно, они обычно забирались на старый диванчик из конского волоса, который стоял в задней комнате, и вот именно в такое утро, вскоре после приключения с эвакуатором, Паддингтон пришёл раньше обычного и, к своему удивлению, обнаружил, что у мистера Крубера появилось новое пианино.

Оно стояло почти что на месте старого, рядом с плиткой, на которой его друг варил какао.

Мистера Крубера нигде не было видно — дело необычное, — и, чтобы убить время, Паддингтон решил сыграть, как они это называли, «свою мелодию». И тут произошла очень странная вещь.

Только он поднял лапы, чтобы сыграть первый такт, клавиши вдруг начали нажиматься сами собой!

Паддингтон едва успел протереть глаза, чтобы убедиться, что видит это не во сне, и тут его ждал новый сюрприз. Уголком глаза он увидел мистера Крубера, который вылез из-под соседнего столика.

— Мамочки! — сказал Паддингтон. — Я сломал ваше новое пианино?

Мистер Крубер рассмеялся.

— Не расстраивайтесь, мистер Браун, — сказал он. — Это так называемая «пианола», она играет при помощи электричества. В наши дни это большая редкость. Я как раз включил её в розетку и хотел проверить, всё ли с ней в порядке.

— Я раньше никогда не видел пианино, которое само играет, — признался Паддингтон. — У нас в Дремучем Перу таких не было. Впрочем, электричества у нас тоже не было, — добавил он грустно.

Пока мистер Крубер варил какао, Паддингтон присмотрелся к клавиатуре. Просто удивительно, как клавиши сами собой нажимались в такт музыке. Он попробовал повторить движения лапами, не прикасаясь к клавишам. Поначалу лапам было никак не угнаться за клавишами, но после нескольких попыток дело наладилось, и со стороны можно было подумать, что Паддингтон действительно сам исполняет мелодию.

— Смотрите, мистер Крубер! — обрадовался Паддингтон. — Я даже лапы успеваю перекрещивать.

— Вы поосторожнее, — предупредил его друг, поднимая глаза от кастрюльки с какао. — Эго полька «Трик-трак»,[7] не свалитесь со стула!

Было уже поздно. Как раз когда мистер Крубер открыл рот, пианола заиграла крещендо,[8] и через миг Паддингтон уже лежал на полу.

Мистер Крубер бросился к пианоле и выключил её.

— Боюсь, мистер Браун, вы пытаетесь бегать, не выучившись ходить, — сказал он, помогая медвежонку встать. — Лучше попробуйте для начала сыграть вещицу помедленнее. Давайте-ка я что-нибудь подыщу.

Мистер Крубер открыл длинную картонную коробку и вытащил из неё рулон бумаги на деревянной шпульке. Отвернув край бумаги, он поднял рулон повыше, чтобы медвежонок мог рассмотреть.

Если уж говорить по совести, сильного впечатления бумага на Паддингтона не произвела. Вид у неё был такой, будто её основательно погрызла моль.

— Там сплошные дырки, — сказал он.

— Верно подмечено, — похвалил мистер Крубер. — Вы, мистер Браун, как всегда попали в самую точку. Понимаете ли, это очень полезные дырочки — ну, вроде как дырочки от бублика, без которых нет бублика. В этом и состоит загадка пианолы. Внутри создаётся сильный поток воздуха, и воздух проходит сквозь эти дырочки — а бумага внутри постоянно проматывается. Воздух, пройдя через дырку, приводит в движение рычажок, а рычажок — клавишу, и, если бумага проматывается с нужной скоростью, получается мелодия.