Медвежонок Паддингтон в центре Лондона - [2]

Мистер Браун и в лучшие-то времена не очень любил ходить на свадьбы, а мысль о торжестве, к которому приложит свою лапу Паддингтон, и вовсе вгоняла его в тоску.

Впрочем, ближе к середине дня даже мистер Браун забыл все свои дурные предчувствия, потому что Паддингтон вёл себя просто безупречно.

Когда они приехали в церковь, обнаружилось, что медвежонок держит в лапах длинный, явно очень важный, список имён. По этому списку он сверял приглашения, определял, какие гости – со стороны жениха, а какие – со стороны невесты, и вёл их по проходу на отведённые им места; Брауны не могли не признать, что не каждый день встретишь такого опрятного медведя. Только что расчёсанный мех блестел, а усы так и сияли – большая белая гвоздика, которую он повязал на шею, рядом с ними казалась какой-то блёклой.

Придраться Брауны могли, пожалуй, только к одному: Паддингтон слишком уж ревностно относился к своим распорядительским обязанностям. Выдвинутое Джонатаном предположение оказалось правильным – стоило кому-то раскрыть рот, как Паддингтон немедленно подбегал и, подняв лапу, награждал несчастного суровым взглядом. А некоторые из его взглядов, которым научила его в Перу тётя Люси, обладали изумительной силой, поэтому довольно скоро в церкви воцарилась прямо-таки гробовая тишина.

Похоже, даже сам викарий очень удивился, когда, войдя в храм, увидел, с каким вниманием его собираются слушать.

– А как ему теперь это объяснишь? – прошипел мистер Браун. – Попробуй-ка, если тебе рта не дают раскрыть.

Остальные в ответ только кивнули, а Паддингтон, в последний раз тщательно проверив по списку, что все гости на местах, уселся на ближайшую скамью, чтобы ещё раз пробежать глазами программу церемонии и потом уже спокойно наслаждаться происходящим.

Брауны быстро забыли обо всех неурядицах, потому что почти сразу же вошёл мистер Прайс, а с ним свидетель; они заняли места на первой скамье.

Вот только вид у обоих был какой-то встрёпанный – даже более встрёпанный, чем обычно бывает на свадьбе, где все, понятное дело, нервничают, – а мистер Прайс так и подскакивал на месте. Похоже, он хотел о чём-то поговорить с Паддингтоном, но всякий раз, как он оборачивался, медвежонок непреклонно прикладывал ко рту лапу.

– Мне кажется, раньше у Гарольда не было нервного тика, – смущённо прошептала миссис Браун.

– Похоже, у них что-то случилось с кольцом, – прошептала Джуди – ей удалось это разобрать из шушуканья тех, кто сидел впереди. – Им пришлось взять латунное колечко, на котором у мистера Прайса висит занавеска в спальне. А настоящее куда-то исчезло.

– Исчезло? – эхом повторила миссис Браун.

На миг она даже забыла, что на соседней скамье сидит Паддингтон, но, как оказалось, могла бы и не тревожиться, потому что медвежонка, судя по всему, новость потрясла сильнее всех. Усы у него обвисли, на мордочке появилось выражение глубокой печали – и даже гвоздика на шее, похоже, привяла от сочувствия.

– Боюсь, когда Дейрдре об этом узнает, она не обрадуется! – пробормотал мистер Браун. – Не завидую я тому, кто стащил это кольцо!

– Тссс! – шикнула на него миссис Браун. – Вот и она.

Брауны примолкли; за спинами у них послышался шелест шелка, и мимо, опираясь на руку мистера Флинта[2], проплыла Дейрдре в великолепном белоснежном одеянии.

Все приветствовали её появление восторженными ахами и охами – все, кроме Паддингтона. Он, похоже, с чем-то отчаянно сражался на полу церкви. Несколько раз медвежонок совсем пропадал из виду, но потом появлялся, причём каждый раз всё громче пыхтел, а вид у него делался всё несчастнее – хотя, казалось бы, несчастнее уже некуда.

Впрочем, его мордочка выглядела почти радостной по сравнению с лицом мисс Флинт, резко помрачневшим после того, как будущий супруг что-то быстро шепнул ей на ухо.

На краткий миг возникло ощущение, что ещё чуть-чуть – и мисс Флинт просто остановит церемонию; когда пришла пора ей говорить: «Я согласна», повисла зловещая пауза – и только потом она выдавила из себя нужные слова.

Едва церемония завершилась, они с Гарольдом буквально помчались в ризницу[3] расписаться в регистрационной книге, – казалось, они опаздывают на автобус; вряд ли кто-то принял бы их за людей, которые только что дали друг другу слово прожить вместе до конца своих дней.

– Не хотел бы я оказаться на месте Гарольда, – заметил мистер Браун, когда за ними закрылась дверь. – Дейрдре мрачнее тучи.

– Тсс! – укорила его миссис Браун. – А то Паддин…

Она собиралась сказать, что достаточно одной неувязки и не стоит портить церемонию ещё и тем, что Паддингтон снова станет на всех шикать, – но тут обвела церковь взглядом и обнаружила, что медвежонка нигде нет.

– Вон он! – воскликнула Джуди, оглянувшись через плечо.

Остальные Брауны тоже посмотрели назад и успели заметить, как знакомая фигурка со всех лап спешит по проходу к входной двери.

– Наверное, хочет подождать у входа, чтобы попасть на фотографию, – высказала наиболее безобидное предположение миссис Браун. Паддингтон же тем временем тревожно оглянулся через плечо, вытащил из‑за ближайшего столба шляпу и чемодан и исчез из виду. – Он очень любит вклеивать всякие снимки к себе в дневник – вы же знаете, он старается вынести из любой ситуации всё самое лучшее.