Медвежатник - [25]

«Шевроле» был запаркован в стоявшем поблизости частном гараже, который они снимали у одной пожилой пары, не имеющей своей машины и почти не общающейся с окружающим миром. Доомер хорошо поработал над автомобилем, так что теперь «шевроле» был темно-оранжевого цвета и с новыми номерами. Во всех отношениях он теперь выглядел как совершенно другая машина.

Харбин сел за руль, а Бэйлок расположился рядом с ним. Доомер устроился на заднем сиденье и, похоже, уснул еще до того, как они въехали на Делавэрский мост. На мосту было всего несколько машин. Когда они почти наполовину миновали его, Бэйлок принялся выражать недовольство:

— Для чего мы выкрасили его в оранжевый цвет? Из всех цветов, которые могли использовать, мы выбрали оранжевый. Ничего себе цвет для машины. Кто красит машины в оранжевый? И еще одно, — продолжал Бэйлок. — Зачем, во имя Христа, мы вообще взяли машину? Почему мы не могли поехать поездом?

— И повезти поездом изумруды. И тащиться в поезде со скоростью восемьдесят миль в час. И не иметь возможности покинуть его, если что-то пойдет не так. Если ты хочешь поговорить, то сначала думай, что сказать.

Автомобиль добрался до берега реки со стороны Нью-Джерси, и Харбин уплатил штату Нью-Джерси двадцать центов за пользование мостом. В Камдене дождь немного утих. Но когда они въезжали на Блэк-Хорз-Пайк, дождь припустил снова. Он становился все сильнее, настоящий ливень, с хорошей порцией ветра с Атлантики.

Харбин вел машину по мокрой черной дороге. Дождь хлестал прямо в лобовое стекло, и Харбину пришлось немного пригнуться, приблизив к стеклу лицо, чтобы видеть, что творится снаружи.

— Глэдден хорошо выглядит, — сказал Бэйлок.

— Что ты имеешь в виду?

— Ее лицо. У нее хорошее лицо. Приобрело немного цвета.

— Соленый воздух, — отозвался Харбин. — Это для всякого хорошо. Соленый воздух и солнце.

— Я не говорю о загаре. — Голос Бэйлока звучал очень проникновенно. — И как может соленый воздух подействовать на глаза? Я только взглянул на нее и сразу заметил, какие у нее глаза.

— Что не так с ее глазами?

— Ничего особенного. Ее глаза просто потрясающие. Никогда не видел у нее таких глаз. Полагаю, что это произошло с ними в Атлантик-Сити. Она очень беспокоилась насчет возвращения. Словно там осталось что-то, без чего она чувствует себя одинокой. Что-то вроде соленого воздуха. И солнца.

— Ну да, — неопределенно сказал Харбин.

— И потому, — продолжал Бэйлок, — я хочу спросить себя об одной вещи: какого черта мы это делаем — тащимся в Атлантик-Сити, чтобы увезти Глэдден с того места, где ей хочется быть?

Харбин не нашелся с ответом. Он целиком и полностью сосредоточился на дороге и на борьбе с атаками северо-восточного ветра и дождя.

— И ведь это риск, — неожиданно всхлипнул Бэйлок.

— Какой еще риск! — возразил Харбин. — Здесь нет никакого риска. Почему бы тебе не устроиться поудобнее и не вздремнуть?

— Кто может спать в такую погоду? Ты только посмотри на это чертову погоду.

— Она наладится.

Но погода становилась хуже и хуже, дождь припустил что есть мочи, ветер стал еще сильнее, и ему пришлось снизить скорость автомобиля до сорока, но даже на такой скорости управлять им было трудно.

— Даю руку на отсечение, — ныл Бэйлок, — что мы — единственная машина, которая заехала в эту ночь на Блэк-Хорз-Пайк.

— Для нас так безопаснее.

— Даже коты, — продолжал хныкать Бэйлок, — сидят дома в такую ночь.

Харбин уже собрался что-то ответить, но тут автомобиль наткнулся на препятствие на дороге и издал неприятный звук. Его стало бросать во все стороны, он прыгал, напрягаясь изо всех сил, чтобы остаться в живых. Харбину казалось, что машина вот-вот развалится на части. Но обошлось.

Харбин продолжал пробиваться сквозь стену дождя и северо-восточного ветра. Свет фар нащупал дорожный знак, который гласил, что Атлантик-Сити находится в сорока пяти милях. Затем дорожный знак остался позади, и перед ними опять чернота и гудящий шторм.

У Харбина появилось странное чувство, что они находятся в тысяче миль от Атлантик-Сити и в тысяче миль откуда бы то ни было. Он уговаривал себя, что Блэк-Хорз-Пайк — просто бетонная дорога, только и всего. Но ничего не помогало — дорога казалась ему какой-то нереальной, словно путь, проложенный в некий фантастический и гибельный мир.

До него долетел голос Бэйлока — всхлипывание, прорвавшееся сквозь лязгающий шум дождя.

— Теперь я точно знаю, что мы сделали большую ошибку. Нужно было быть сумасшедшими, чтобы отправиться в такой путь. Я не могу тебе описать, как я жалею, что мы все это затеяли. И пока у нас еще остаются шансы, нам лучше убраться с этой дороги.

— Мы поедем здесь.

Это звучало так, словно Харбин пытался переубедить не Бэйлока, а себя.

А Бэйлок продолжал:

— Ты всегда был нашим мозгом, а мы всегда были козлами. Но теперь я начинаю сомневаться, что у тебя на самом деле есть мозги. Тот парень, который следил за тобой, — может быть, у него мозгов побольше. У него достало ума обнаружить Берлогу. Может, он также следил и за Доомером. Может быть, он следил за Доомером вплоть до гаража и видел, как тот красит машину.

— Ты говоришь как из преисподней. Заткнись.