Медведи в икре - [53]
Но к тому времени соединительный болт на гусенице трактора расшатался настолько, что еще одному юноше с молотком пришлось трусить рядом с трактором, чтобы каждый раз, как этот болт совершал круг, бить по нему молотком и ставить на место.
Когда все наконец было готово, Анна теперь уже более внимательно включила передачу, и на сей раз трактор с рычанием двинулся по полю, волоча за собой подпрыгивающую картофелесажалку.
— Удивительно, не правда ли? — сказал председатель, который наблюдал за всеми приготовлениями, стоя возле моей лошади. — Удивительно, как одна машина делает работу стольких людей.
А потом один из стариков, сидевших и посмеивавшихся над колхозниками, пошел в поле и начал ковыряться в борозде после сажалки.
— Это отличная сажалка, — прокричал он своим дружкам, — и я полюблю ее еще больше, если она станет сажать.
Озадаченная молодежь тоже стала рыться в поле, но никто так и не смог найти посаженные клубни.
К этому времени Анна повернула и уже грохотала в сторону стартовой площадки. Когда она остановилась, начался новый этап обсуждения и проверка заняла еще полчаса, пока наконец не было решено, что клубни картофеля оказались больше, чем отверстия, сквозь которые они должны были сыпаться из картофелесажалки.
— Хорошо, нам надо только протолкнуть их, — сказала Анна. И через несколько минут еще три женщины, вооруженные метлами, уселись на картофелесажалку и, используя метлы как поршни, смогли заставить картофелины двигаться в нужном направлении.
— Удивительно, — сказал председатель уже в десятый раз, — и подумать только, она делает работу за шестерых.
Мальчик под ногами у Анны тряс карбюратор. Юноша с молотком, задыхаясь, бежал рядом с гусеницей, периодически поправляя грозивший вывалиться болт. Три пожилых женщины тыкали своими метлами, но Анна сияла от гордости. Их действительно было шестеро.
Глава 10
ОХОТА А ЛЯ РЮСС
До того как революция ликвидировала высшие классы и уничтожила привилегии, охота была одним из самых любимых видов спорта в России. И после того, как право носить огнестрельное оружие осталось лишь у полиции, армии и горстки тех, кто ранее сам был лишен привилегий, действующих охотников оказалось совсем немного.
Тем не менее, раз уж мы освоились здесь, то в посольстве, несмотря на все препятствия, смогли найти пути и способы выбираться в деревню, чтобы пострелять. Нельзя сказать, чтобы я вообще стремился наносить вред. На самом деле мои товарищи по охоте пришли к общему выводу, что я — лучший друг всех пернатых.
Некоторые из моих сотоварищей были намного более успешны, чем я, но и мое ружье время от времени било и куропатку, и фазана. Но независимо от того, стреляю я при этом в кого-нибудь или нет, я считаю, что после дня, проведенного в стремлении «наладить дела с этими русскими», мало что сравнится с удовольствием от вечера, когда ты сидишь в березовом лесу на закате и ждешь, как в красной и золотой листве засвистит вальдшнеп.
Такие экспедиции имели двойную цель. В самой Москве мы были настолько отрезаны от местного населения, что нам редко выпадал шанс узнать, «о чем думают русские массы». В то время как в деревне крестьяне проявляли меньшую ограниченность и откровеннее говорили о своих бедах. Я, конечно, не претендую на то, что это было наиболее научным способом проверки общественного мнения, но лучшим из тех, которыми мы могли воспользоваться. И если Гэллап посмеется над нашими любительскими усилиями, мне придется вспомнить о ноябре 1948 года и вернуть насмешку обратно[133].
Иногда мы доезжали даже до Кавказа в поисках хорошей охоты и возможности сообщить новости о состоянии общественного мнения. Однажды Чип Болен и я направились в экспедицию в Баку. Вдруг мы узнали, что в одном поезде с нами едет генерал Буденный, начальник всей Красной кавалерии. На перроне вокзала Буденный приветствовал нас довольно сдержанно, но когда мы уже были в пути и оказались вне взоров людей в штатском, старый генерал стал намного дружелюбнее.
Поезда в России не очень уж быстры, и к вечеру второго дня мы еще только подъезжали к Ростову. Мы с Чипом ужинали и читали в своем купе, когда открылась дверь и нам явились невероятные усы Буденного.
— Нет ли у вас того американского вина, которым вы угощали меня в посольстве? — спросил он.
— Американское вино? Мы не подаем никакого вина, я думаю. Как оно выглядело?
— Оно было такое коричневое, — объяснял Буденный, — и довольно крепкое. Выст… высти? Выски — да, это оно. Вы называете его выски.
— Виски! Ну, конечно! У нас его довольно. Не хотите ли выпить?
— Не сейчас. Мы скоро прибудем в Ростов, и мне надо прямо на перроне произнести речь перед некоторыми товарищами. Но после Ростова я приду.
Это, должно быть, была довольно длинная речь, потому что поезд простоял в Ростове целый час и было уже десять часов, когда усы Буденного снова появились у нас в дверях.
— Теперь я свободен. До завтрашнего утра делать нечего, пока мы не приедем на узловую станцию в Нальчике. Там мы встречаемся со Сталиным и отправляемся поохотиться на кабанов.
Он сидел между нами, наливая по полному стакану чистого шотландского скотча, выпивая его одним махом и удовлетворенно крякая. Он положил свои руки на наши плечи и говорил, что все американцы замечательные, и поцеловал каждого из нас в щеку смачным влажным поцелуем, при этом его роскошные усы жутко щекотали нам уши, когда он так восторженно обнимал нас.
«Гражданская оборона» — культурный феномен. Сплав философии и необузданной первобытности. Синоним нонконформизма и непрекращающихся духовных поисков. Борьба и самопожертвование. Эта книга о истоках появления «ГО», эволюции, людях и событиях, так или иначе связанных с группой. Биография «ГО», несущаяся «сквозь огни, сквозь леса... ...со скоростью мира».
В этой книге мы решили вспомнить и рассказать о ходе русско-японской войны на море: о героизме русских моряков, о подвигах многих боевых кораблей, об успешных действиях отряда владивостокских крейсеров, о беспримерном походе 2-й Тихоокеанской эскадры и о ее трагической, но также героической гибели в Цусимском сражении.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Летом 1941 года в составе Вермахта и войск СС в Советский Союз вторглись так называемые национальные легионы фюрера — десятки тысяч голландских, датских, норвежских, шведских, бельгийских и французских freiwiligen (добровольцев), одурманенных нацистской пропагандой, решивших принять участие в «крестовом походе против коммунизма».Среди них был и автор этой книги, голландец Хендрик Фертен, добровольно вступивший в войска СС и воевавший на Восточном фронте — сначала в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», затем в голландском полку СС «Бесслейн» — с 1941 года и до последних дней войны (гарнизон крепости Бреслау, в обороне которой участвовал Фертен, сложил оружие лишь 6 мая 1941 года)
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.