Медовый месяц под прицелом - [8]

— Ну и дура, — заключил Егор.

Меня его слова очень сильно задели. Потому что дурой я себя все же не считала. В «Ворошиловке», где я училась, дураков не держат. Я, конечно, понимаю, что устами младенца глаголет истина, но в данном случае истина была немного исковеркана, подогнана под личные интересы, следовательно, истиной уже не являлась. Я подумала, что если сейчас начну препираться с ним по этому поводу, то только проиграю, поэтому решила быть умной девочкой и промолчать.

— Я пошел телик смотреть, там должны сейчас мультики начаться.

— Иди, — согласилась я с его идеей, которая ничем плохим мне пока не грозила.

Егор скрылся в своей комнате, а я решила прибраться на кухне после завтрака. Я надеялась, что мультики надолго увлекут Егора. Но как я ошибалась! После пятнадцати минут относительного спокойствия Егор решил поиграть в индейцев. Он носился по квартире с оглушительными воплями, стреляя из игрушечного лука по воображаемой мишени. Все выглядело до поры до времени очень забавно и смешно. Но только до тех пор, пока Егору не понадобились настоящие перья. А кроме как в подушках, их взять было негде. Думаете, это хоть ненадолго остановило чудного ребенка? А вот и нет. Уже через несколько минут с гиканьем и гаканьем Егор скакал по огромной квартире, разбрасывая кругом перья. Я была просто в ужасе.

— Его-о-ор! — закричала я что было мочи. — Прекрати носиться!

Мальчик остановился на мгновение, посмотрел на меня и с довольным видом поинтересовался:

— А почему я должен останавливаться?

Я знала, что мне надо срочно придумать что-то, иначе этот безумный бег никогда не прекратится.

— Ты зубы почистил? — на одном дыхании выпалила я.

— Не-а, — задорно ответил Егор, пришпорив воображаемого коня.

Мое терпение стало потихоньку лопаться. Я понеслась вслед за мальчуганом, схватила его и затрясла.

— А-а-а! — взревел маленький монстр. — Ты чего делаешь, Баба Яга?

— Почему Баба Яга? — удивилась я.

— Потому что я — Иван-царевич, а ты мне мешаешь!

— Но насколько я помню, Баба Яга, наоборот, помогала Ивану-царевичу.

— Значит, ты — Кощей Бессмертный.

— Ты же недавно был индейцем Джо? — решила я наставить мальчугана на путь истинный, а заодно и убедить его, что никак не могу быть Бабой Ягой, а тем более Кощеем Бессмертным.

— Тогда прочь с дороги, бледнолицый!

Это было уже слишком даже для моей железной выдержки.

— Если ты сейчас же не прекратишь, то я не знаю, что с тобой сделаю. Но это будет похуже, чем снятие скальпа с бледнолицего!

Я не знала, можно ли так разговаривать с пятилетними детьми, но я была просто на грани. Зато, как ни удивительно, мои слова произвели эффект. Правда, довольно сомнительный.

— Ты злая, — ровным бесстрастным голосом произнесло дитя.

— Да, я очень злая, особенно когда меня не хотят слушать! Сейчас я позвоню твоему отцу и все ему расскажу.

Из глаз мальчика одна за другой стали вытекать слезы. Я вспомнила слова классика о том, что ничто на свете не стоит детской слезы, и мне стало ужасно стыдно. Представляю, что бы сказал Федор Михайлович, если бы увидел эту сцену.

— Прости, Егор, я погорячилась. Просто я совершенно не представляю, что делать с такими маленькими яркими личностями, как ты, — попыталась я оправдаться.

— Прежде всего на них нельзя кричать, — сквозь слезы проговорил малыш.

— Может, пойдем погуляем и съедим по мороженому? Тебе можно его есть?

— Можно, — пробубнил малыш.

Я обрадовалась, что мы с Егором нашли компромисс. Но, оглядев квартиру, я поняла: она требует капитальной уборки. Вспомнив, что домработница не придет, я поняла, что мне придется либо смириться и жить в таком свинарнике, либо по собственной инициативе прибраться самой.

— Егор, тебе папа когда-нибудь говорил, что после того, как поиграл, надо за собой убрать?

— Так я и не разбрасывал игрушки.

— А перья?

— Убирать их работа Анны. Вот придет и уберет.

— А твой папа мне сказал, что она заболела, поэтому прибираться придется нам. Тем более — твой папа мне так сказал — что вы с ним всегда вместе убираетесь в квартире каждую неделю, — продолжала я настаивать на своем.

— Но мы с папой убираемся по субботам, а сегодня вторник.

— Ты представляешь, во что превратится дом, если мы будем ждать до субботы?

— Да, — тихо произнес малыш. — Тебе перед папой будет очень стыдно, если ты сейчас не уберешься.

— Ты хочешь сказать, что не будешь мне помогать?

— Нет. Я привык убираться только по субботам.

— Ладно, — смирилась я, — тогда ты должен сидеть тихо, пока я буду убираться.

— Я пойду чистить зубы, а потом тихо посижу в своей комнате и поиграю в приставку.

Я не очень поверила, что Егор так просто отступится и будет тихо сидеть, но надежда на чудо все же забрезжила.

— Где у вас тряпка и швабра? — поинтересовалась я у мальца.

— Теперь я верю, что ты из деревни. Где же это видано — в двадцать первом веке убираться при помощи швабры и тряпки? Вон моющий пылесос стоит, — Егор указал в сторону коридора, где, как я предположила, есть кладовка.

— Спасибо за помощь. — Тяжко вздохнув, я пошла в указанном направлении.

— Ты хоть с ним обращаться умеешь, тетя деревенская?

— Разберусь как-нибудь, — не очень вежливо буркнула я.