Медовое путешествие втроем - [9]

Малинины похоронили пустой гробик и спешно сняли квартиру в Москве. Потом Юрий купил дом Сыромятниковых, так семья появилась в Ложкине.

Собственно, именно из-за этой трагедии Лена и старается не отпускать далеко от себя Андрюшу.

Во всех комнатах дома Малининых в Ложкине есть мощные огнетушители, в ящики ночных тумбочек хозяйка положила защитные маски-капюшоны, а раз в три месяца она устраивает учения. Где-то в районе часа ночи Елена включает сирену, и тогда она сама, Юра, Андрюша и домработница должны натянуть маски, подойти к специальным шкафам в спальнях, достать оттуда огнеупорные костюмы с системой автономного дыхания, надеть их и выйти во двор. Лена довела процесс спасения до автоматизма.

Юра понимал, почему супруга так поступает, и не роптал. А вот Андрюша иногда начинал канючить. Но мать строго говорила:

– Не хочу потерять никого из вас. Изволь учиться молниеносно облачаться в спецодежду.

– Двух пожаров в одной семье не бывает, – возразил как-то раз Андрей. – Вдруг нас затопит? Или на кухне газовая труба взорвется?

Лена никак не отреагировала на слова сына, но на следующий день к ним по ее вызову приехали водопроводчики и представитель газовой службы для осмотра всего оборудования. Дальше – больше. Малинина перестала ходить в кино, театр, отказывалась посещать подруг, потом настал момент, когда ей стало страшно садиться в машину. Юра понял, что жена нуждается в помощи, и уговорил ее обратиться к психотерапевту.

Сеансы помогли, сейчас Елена ведет себя адекватно, вот только Андрея по-прежнему предпочитает держать «пристегнутым к своей юбке».

Супруги не вспоминают вслух о том, как погибла Ася. Лена ни разу не упрекнула мужа, не бросила ему в злую минуту в лицо фразу: «Ты не спас нашу дочь, не побежал в ее комнату». О том, как он, стоя в горящем коридоре, принял решение вытащить из огня именно Андрея, Юра рассказал жене, а та задала ему вопрос:

– Ты уверен, что спасти Асю было невозможно?

– Да, – подтвердил муж. – Когда я очутился на втором этаже, дальняя часть коридора полыхала, а потом обвалился потолок. Я мог попробовать прорваться сквозь огонь, но не жил бы в пламени и пары секунд, сгорел бы. Только все равно я считаю себя мерзавцем из-за того, что решил не бежать к Асе, чтобы иметь шанс спасти Андрюшу. Вопрос тогда стоял так: либо мы с ним тоже погибнем, либо… Прости меня. Когда я поднялся на второй этаж, Аси уже не было в живых.

– Ты не виноват, – тихо сказала Елена. – Произошло несчастье.

Больше Малинины о смерти дочери не разговаривали, жили, старательно делая вид, будто ничего не случилось. Огонь уничтожил все имущество семьи, погибли фотографии и вещи. Ни отец, ни мать не натыкались на игрушки или платьица Аси, у них не осталось ни одного снимка дочери. В конце концов Юра стал забывать, как выглядела девочка. Он мог описать ее длинные белокурые волосы, назвать цвет глаз, но общий облик размывался.

В мае нынешнего года Юрий Иванович вышел на балкон своей спальни… Тут следует кое-что пояснить. Малинин курит, а Лена терпеть не может запаха дыма, который исходит от мужа, только что побаловавшего себя сигаретой. К тому же он отчаянно храпит. Поэтому не стоит удивляться тому, что у супругов разные спальни. Дымит глава семьи исключительно на балконе, там стоит небольшой ящик с песком, куда он бросает окурки.

Так вот, Юрий вышел покурить, затянулся, выпустил дым и вдруг услышал странный звук, похожий на рассерженное цоканье белки. В Ложкине много этих милых зверьков, они почти ручные, лакомятся орехами, которые щедро насыпают в кормушки люди. Но ведь по ночам белки спят, а в тот момент часы показывали полночь, и Юрий удивился: неужели к нему прибежал зверек-сова?

Сердитое цоканье повторилось, оно неслось откуда-то слева.

Юрий повернул голову и в свете полной, низко висящей над садом луны увидел… Асю. Девочка, одетая в ярко-розовое платье с воланами, сидела на ветке ели на расстоянии метров пяти от него. На ногах у нее были белые колготки, туфельки отсутствовали, а руки оказались упрятаны в перчатки. Белокурые, красиво завитые локоны падали на плечи, в них сверкали заколки со стразами. Голову дочка опустила на грудь.

Малинин вцепился в ограждение балкона и от ужаса онемел. Потом попытался прочитать «Отче наш», но, будучи абсолютно нецерковным человеком, вспомнил лишь слова «хлеб наш насущный». Хотел произнести их вслух, но не смог пошевелить языком. Ноги тоже будто парализовало. Юра продолжал стоять, не отрывая взгляда от дочери, которая должна была давно лежать в могиле.

Оцепенение длилось несколько минут, потом Юрий заорал:

– Ася!!!

Девочка вздрогнула и… упала с дерева.

Несчастный отец кинулся на первый этаж, выскочил во двор, обежал дом, очутился под своим балконом, но никого не нашел. И снова впал в ступор. Сколько времени он провел в саду, Юрий не помнит. Очнувшись, вернулся домой и рухнул, не раздеваясь, в кровать.

Почему на следующий день он не рассказал Елене о явлении Аси? Не хотел травмировать жену сообщением о том, что в их саду разгуливает призрак погибшей дочки. А еще в голове у Юры роились сомнения: действительно ли он видел дочь? Малинин умный, трезвомыслящий человек, он не верит в жизнь после смерти, в призраков, подсмеивается над теми, кто ходит к экстрасенсам «чистить ауру» или обращается к колдунам-магам-ведьмам-гадалкам, дабы обрести богатство и узнать свою судьбу. В церковь Юрий тоже не заглядывает, он не исповедуется, не причащается, а отпеть Асеньку согласился исключительно ради того, чтобы у Лены стало хоть чуть-чуть спокойней на душе. Он прекрасно понимает, что его дочь мертва и никак не может появиться у их нового дома. Однако девочка в розовом платье казалась ему такой реальной!