Медитация в действии - [13]

Далее, великодушие в области материального богатства, конечно, как мы уже сказали, — это не просто вопрос о том, чтобы отдать какой-то предмет или деньги, здесь важнее скрывающееся за этим отношение. Я не говорю, что на Востоке все делается правильно, не выступаю здесь, как особого рода авторитет; не утверждаю, будто бы восточный образ действий единственно верный и единственно возможный; я просто говорю, что на Востоке человек обычно отдает какую-нибудь вещь потому, что любит ее больше всего: он дарит ее потому, что она по-настоящему представляет его сердце. С людьми вроде меня случаются чрезвычайно странные вещи; да и со мной тоже, поскольку я был настоятелем монастыря и путешествовал по разным областям Тибета. Там дарят всевозможные предметы: головные уборы, украшенные женские передники, женскую обувь и тому подобное. Люди не думают при этом, что эти вещи действительно нам нужны; но эти предметы драгоценны для них, фактически представляют их самих. В этих предметах заключено их желание обладать, и потому люди дарят их таким образом. Подношения и понятия пунья, заслуги, — это не просто вопрос о подарках и пожертвованиях значительных сумм денег, а также вопрос физического участия, полного вовлечения в процесс подношения. Как и во всех прочих аспектах работы подобного рода, как практика медитации, вы должны быть полностью включены в то, что делаете, должны быть едины с этой работой. Точно также и с подношением вещей. Не важно, сколь бы малыми они ни были в терминах материальной ценности; мы должны полностью включиться в подарок, так, чтобы отдать также и часть своего "я". Благодаря этому мы достигаем парамита, трансцендентного акта, который представляет собой нечто потустороннее. Тогда мы не осознаем "добродетели", мы не дарим вещей в усилиях быть "религиозными", не осознаем получения какой-то особой награды за свою заслугу. Если мы даем лишь в надежде приобрести заслугу, тогда это будет склонностью укрепить "я", а не подлинным даром. Так что, если мы способны отдать себя, "я", часть страсти и стремления обладать, тогда мы действительно практикуем дхарму, которая есть бесстрастие; а заслуга автоматически становится побочным продуктом, и мы не стараемся все время ее приобрести.

Глава 5. Терпение

Терпение, санскр. "кшанти", обычно имеет смысл выносливости, терпеливого отношения к боли и трудностям. Но в действительности это слово означает нечто большее. Это выносливость в том смысле, что мы видим обстановку и видим, что для нас будет правильным терпеть и развивать терпение. Таким образом, кшанти имеет аспект разумности, так сказать, в противоположность терпению животного, нагруженного поклажей, которое может все шагать и шагать по дороге, пока не упадет замертво. Такого рода терпение — это терпение, лишенное мудрости, лишенное ясности. Здесь же мы имеем в виду терпение с ясностью, энергию со взором понимания. Обычно, говоря о терпении, мы подразумеваем какого-то отдельного человека, который его проявляет; но терпение имеет также много точек соприкосновения с общением. Терпение способно к развитию, если существует дисциплина и есть возможность создавать нужную ситуацию. Тогда мы терпим не только потому, что это болезненно и неприятно, не потому, что просто пытаемся как-то вынести эти ощущения, — тогда открывается возможность легкого развития терпения благодаря вирья, или энергии. Без энергии развивать терпение нельзя, потому что тогда не будет силы оставаться терпеливым, и эта энергия приходит из создания правильной ситуации, что связано с осознанием. Пожалуй, слово "осознание" несколько двусмысленно, потому что оно часто подразумевает самосознание или просто осознание того, что мы делаем; но в данном случае осознание — это всего лишь способность видеть точно ситуацию. Это не означает какого-то особого наблюдения за собой во время разговора и действий; это, скорее, умение видеть ситуацию как целое, подобно ландшафту, обозреваемому с самолета, когда открывается расположение города и прочие детали. Таким образом, терпение родственно дисциплине, а она, в свою очередь, связана с осознанием.

В действительности, дисциплина есть ключ ко всему, а шила, или мораль, есть источник дисциплины и ее главная функция. И вот существуют две школы мышления: согласно одной из них дисциплина является необходимой, и только благодаря ей можно учиться и найти верный путь; согласно же другой школе мышления, нужно дать вещам возможность развиваться своим путем; и если при этом будет поменьше дисциплины, если мы будем полагаться на индивидуальный выбор или инстинкт, тогда у человека выработается личный интерес к предмету, и вообще не возникнет необходимость налагать на него какую-то дисциплину. Обе эти точки зрения суть крайности. Не то, чтобы буддистам нравились компромиссы в каждом случае; здесь дело скорее в том, чтобы видеть обстоятельства со всей ясностью. Во всех случаях, когда налицо слишком много дисциплины, она неизбежно налагается кем-то другим. Существуют правила и предписания, и за человеком всегда наблюдают, говорят ему, что ему нужно делать; в подобных обстоятельствах человек — это не то, что он есть, — это кто-то другой расширяет свое "я", налагая свой идеал на вас. Это — своего рода диктатура, а не дисциплина, ибо она будет стараться силой вызвать рост — в противоположность тому, чтобы позволить практикующему расти естественно. С другой же стороны, если дисциплину всецело предоставить самому индивиду, сделать так, чтобы он сам чувствовал свой путь, он может найти ее весьма трудной; этого не происходит лишь в том случае (очень редком!), когда перед нами высоко интеллигентный человек, обладающий значительным самоконтролем, — в том смысле, что он не подвержен влиянию неправильного или невротического стандарта мышления, мнения и эмоций. Этим мы не хотим сказать, что в большинстве своем люди безумны, или страдают от психических расстройств; однако данный элемент присутствует в каждом человеке. Обыкновенно существует некоторый невротический аспект, который заставляет нас тем или иным образом реагировать на конкретную ситуацию и вырабатывать у себя невротический подход к ней; а это совсем не истинный путь, это — действие в соответствии со своей обусловленностью, а не в соответствии с тем, что есть. Поэтому в таком случае человек не будет обладать способностью развития свободы, ибо свобода не представлена ему надлежащим образом. А свобода должна быть представлена правильно. Фактически и само слово "свобода" есть понятие относительное: это свобода от чего-то. Иначе свобода не существует. И поскольку это свобода от чего-то, необходимо прежде всего создать правильную ситуацию, а это и есть терпение.