Медианн №1, 2019 - [13]

— Если бы я только знал. Но, пожалуй, что да. Расскажешь, как это выглядело?

Китаец не ответил. Его взгляд вдруг стал стеклянным и совершенно бессмысленным. Человек вдруг превратился в куклу. И лишь тонкие губы несчастного беспрестанно шевелились, проговаривая то ли молитву, то ли заклинание.

* * *

Сны в эту ночь были путанными и неясными. Вначале он в который раз поднимал свой взвод в ту проклятую атаку. Затем (впервые за те годы, что Льюис провел в Медианне!) вдруг всплыли сцены из детства. Тенистые аллеи, старая деревенская усадьба и древняя каменная изгородь вдоль дороги. Кажется, его задирали соседские мальчишки. Как же их звали? Том? Филлип? Хью? Во сне было очень и очень важно это вспомнить, но у Льюиса не получалось. Внезапно Том (или Филлип?) превратился в бородатого дака, который резко врезал лейтенанту в челюсть. В том проклятом замке это имело смысл, но сейчас? В его собственном сне? Взвыв от обиды, Льюис бросился в драку, а затем…

…исчезло. Все. Дома и деревья, звуки и свет, лица призраков из прошлого и их голоса. Все растаяло без следа, будучи поглощенным мягкой серостью. Реальной оставалась лишь земля. Неправильная и больная, изрытая воронками и щедро засеянная костями да осколками мин и снарядов. И дающая всходы — щедрые побеги бритвенно-острой проволоки. Льюис был самим собой и… одновременно словно бы наблюдал за всем со стороны. Шлем Броди, запыленная офицерская форма цвета хаки. Один из миллионов солдат Великой войны. Один из миллионов тех, кто так и не вернулись домой.

Льюис выругался. Похоже, что сон пошел по кругу. Сейчас привычно взлетит сигнальная ракета. Всепоглощающая серость окажется предрассветным туманом. А он и его люди будут умирать под шквалом мин и снарядов. В сотый. В тысячный. В миллион первый раз. Лейтенант остановился. Нашел какой-то кусок металла, торчащий из земли. Уселся на него. Забавно. Даже понимая, что это сон, он все равно старается не испачкать форму. Впитанное с молоком матери британское занудство. Вот что это такое.

Кажется, он просидел так вечность. В этот раз не было ни сигнальной ракеты, ни бегущих в отчаянную атаку солдат. Абсолютно ничего. Серое безмолвие оставалось неизменным. Повинуясь странному инстинкту, лейтенант встал и медленно побрел вперед. Туда, где по его представлениям должны были находиться траншеи «бошей». Спустя добрых пять сотен шагов мгла стала редеть. Впереди вдруг оказалось нечто, похожее на… дорогу? Нет. Не на дорогу. Льюис брел по улице какого-то азиатского города. Редкие здания в колониальном стиле терялись среди местного колорита. Чахлые деревья, низкие глинобитные изгороди. То тут, то там — брошенные возки рикш и перевернутые телеги. И полная, гнетущая тишина. С этим городом что-то было сильно не так. В нем была дремлющая. сила? Злоба? Что-то, состоящее в неуловимом родстве с тем проклятым ощущением, что Льюис испытал в замке Кобаяши.

Здесь нельзя было оставаться. Сон или не сон, но город явно чувствовал чуждую ему душу. Он словно бы просыпался, разворачивался к пришельцу. Демонстрировал то, что старался скрыть поначалу. Вот — пятно крови. А вот — несколько тел, сваленных в кучу прямо посреди дороги. Там — следы от пуль на стене. А тут — мертвая женщина с бесстыдно задранной юбкой. Лейтенант развернулся. Бросился бежать. И едва не врезался в виселицу посреди дороги. Мгновение назад там не было ничего, а теперь — на длиной перекладине в ряд висело одиннадцать трупов. У двух повешенных были вспороты животы и их кишки лежали на дороге, словно мертвые змеи.

Бум.

Гулкий удар раздался откуда-то из глубины поселения. Время было на исходе.

Бум.

Снова! Льюис заметался, чувствуя, как паника поглощает все его естество.

Бум.

Что-то белое густо посыпалось с неба. Задрав голову, Льюис увидел исполинский вихрь, что сыпал мириадами крохотных снежинок. Земля все гуще покрывалась ими, словно стараясь спрятать свою неприглядную наготу.

«Посмотри, — навязчивая чужая мысль билась в мозгу Льюиса пойманной птицей. — Посмотри».

«Посмотри, посмотри, посмотри!!!»

Лейтенант зачерпнул белый снег ладонями. Нет. Это был не снег. А тысячи тысяч белых мотыльков. Живых и умирающих.

Бум!

Время вышло. Вихрь кружился все быстрее и быстрее. Кошмарный танец миллионов насекомых закружился вокруг Льюиса Арктура. И когда он понял, что никогда не сможет выбраться из этого сна, он закричал.

Бум. Бум. Бум.

Льюис оторвал неподъемно-тяжелую голову от смятой подушки. Чертов сон. В какой-то миг он был уверен, что белый вихрь поглотит и пожрет его душу. Душу… Вихрь душ. Дознаватель утер со лба холодную испарину. Вихрь душ. Так вот что видел тот несчастный китаец. Вот что сопровождало неожиданный всплеск.

Бум.

Льюис вздрогнул. Звук, сопровождавший сон почему-то проник в реальность.

Бум.

Издав нервный смешок, дознаватель вскочил с кровати. Дежавю. Только пару дней назад в его дверь точно также ломились.

Снова дежавю: на пороге двое. Одинаковые котелки, одинаковые плащи европейского кроя. Одинаковые лица.

— Господин Сато шлет вам свою признательность за бескровное разрешение дневного инцидента.

Оба визитера синхронно поклонились. Льюис в замешательстве кивнул в ответ.