Медиа-пиратство в развивающихся экономиках - [38]

Где нет никаких значащих легальных поставок, пиратский рынок нельзя назвать конкурирующим с легальными продажами или генерирующим потери для отрасли. В самом низу социально-экономической лестницы, где такие пробелы распределения распространены, пиратство часто — просто рынок. Понятие морального выбора между пиратскими и легальными продуктами — основание кампании против пиратства — просто не действует в таких контекстах, непрактичной истории самоограничения, подавленное маркетинговыми кампаниями отрасли для тех же самых товаров.

Глядя вперед

Несмотря на быстрый рост возможности широкополосного доступа в Интернет, пиратская торговля оптическими дисками остается главной формой доступа к записанной музыке и фильму в возникающих рынках. Правоприменительные полицейские акции на этих рынках, соответственно, продолжают сосредотачиваться на связях в этой товарной цепи, от продюсеров оптического диска к дистрибьюторам, предприятиям розничной торговли, уличным продавцам. Сетевые версии этих бизнесов — pay-mp3 сайтов и сервисов «загрузки для прожига» — также ставших мишенью, и горстка видных случаев стали предметами спора в торговых переговорах между Соединенными Штатами, Россией и Китаем. Принудительное осуществление прав на деловое программное обеспечение, в своей части, продолжает сосредотачиваться на частных компаниях и государственных учреждениях. Другими словами, принудительное осуществление все еще направлено на коммерческие и институциональные обстоятельства нарушения, где и полицейские, и частные урегулирования дают относительно высокие доходы.

По мере того, как все больше распространяются широкополосные связи и дешевое цифровое хранение, фокус принудительного осуществления переходит к некоммерческой деятельности и потребительскому пространству. Выдавливание из цепи пиратства отрасли розничного диска некоммерческим цифровым пиратством в значительной степени завершено в странах высокого дохода и находится в стадии реализации в странах среднего дохода, которые мы исследовали. Нацеливание на сайты БитТоррента и другие сервисы P2P — часть этого изменения, и суды обычно были восприимчивыми к аргументам отрасли об ответственности третьей стороны в таких контекстах, даже когда эти сайты действительно немного более чем копируют функциональные возможности поисковых машин. Но развивающиеся страны плохо оборудованы и, в настоящее время, лишены желания распространить принудительное осуществление на потребителей особенно более сильные уголовные процессы. Несмотря на существенное давление отрасли, ни одна из стран, исследованных здесь, не попробовала эти меры. Толчок для законов с тремя штрихами будет существенным тестом этого положения в следующие годы.

Как бы то ни было, не все позиции индустрии контента указывают в направлении более сильного принудительного осуществления прав. Позиции отрасли развиваются, поскольку обычная мудрость начинает ассимилировать разрушение более старых товарных цепей, а ответственные за это разрушение бизнесы по праву становятся главными действующими игроками. Изменения в способе представителей отрасли говорить о пиратстве и техническом прогрессе обеспечивают хороший индикатор. С начала 1980-ых в течение начала 2000ых Jack Valenti из MPAA задавал возможный тон отрасли относительно контроля новых потребительских технологий медиа: полностью бескомпромиссный, выраженный наиболее классно в его уподоблении 1982 видеомагнитофона серийному убийце (Valenti 1982). Та же самая жесткая линия была все еще видима двадцать лет спустя, когда Jamie Keller из Turner Broadcasting утверждал, что «в любое время, когда Вы пропускаете рекламный ролик… Вы фактически захватываете программирование» (Kramer 2002).[61]

Однако к 2009 уже было возможно найти даже представителей MPAA с менее манихейскими представлениями несанкционированного использования и поразительно различных расчетов отношений пиратства к легальному рынку. На интервью в 2009, режиссер специальных проектов — Роберт Боер (Robert Bauer) — схематически изобразил другую повестку дня для отраслевой группы: «чтобы изолировать формы пиратства, которые конкурируют с легальными продажами, рассматривайте их как полномочные для неудовлетворенного потребительского спроса, а затем найдите способ удовлетворить этот спрос».

Пройденная концептуальная дистанция между нападками Вэленти на потребительское копирование и взглядом Боера на пиратство как сигнал не удовлетворенного потребительского спроса значительна и, по нашему представлению, описывает раскол в текущих дебатах о пиратстве и интеллектуальной собственности в пределах различных затронутых отраслей промышленности. В течение прошлой половины десятилетия у разговоров отрасли было шизофреническое качество, отмеченное дебатами принудительного осуществления прав, организованными вокруг жесткой линии Вэленти и других и дебатами о модели бизнеса, организованных вокруг мягкой линии, ясно сформулированной Боером.

В нашей работе обычно поддерживается путь Боера как единственный практический путь вперед для отраслей медиа промышленности — и один из реализуемых в странах с конкурентоспособными секторами медиа. Но это не только краткосрочный путь, и наши исследования затрагивают проблемы, что может потребоваться длительное время, прежде чем такие договоренности реально достигнут международной политической арены. Бескомпромиссные положения принудительного осуществления могут быть бесполезными при хождении против течения пиратства, но Соединенные Штаты несут немногие издержки таких усилий, а американские компании пожинают большинство скромных выгод. Это — рецепт для длительного американского давления на развивающиеся страны, очень возможно даже после изменения модели медиа бизнеса в Соединенных Штатах и других странах высокого дохода. Этот международный ландшафт делания политики — и его дрейф к безвыходному положению — предмет следующей главы.