Медиа-пиратство в развивающихся экономиках - [124]
Основные изменения в политике Бразилии относительно интернета, интеллектуальной собственности, частной жизни, образования и обеспечения правопорядка крепятся к политике акционеров и естественным практикам на основе следующих двух историй: Бразилия — пиратская нация и Бразилия, побеждающая в битве против пиратства. Хотя в прошедшем десятилетии бразильская правовая литература по авторскому праву выросла и, взвесив все, усовершенствовалась, более широкое взаимодействие законов, разработка политических решений, практика принудительного применения и поведение потребителей очень слабо отражены в документах. И, возможно, исходя из всего вышесказанного, они плохо интегрированы в расширенных синтетических отчетах, способных обеспечить перспективу в этих пунктах.
Эта глава — попытка свести вместе несколько этих ключевых вопросах, дающая возможность понять, что, скорее всего, станет наиболее сложным исследованием публичных дискуссий и разработки политических решений по авторскому праву, пиратству и принудительному применению. В отличие от глав о других странах, в этой статье, глава «Бразилия» фокусируется преимущественно на внутренней политике выработки политических решений, на очевидных рассуждениях, которые выражают политические споры, и на более широких попытках построить «культуру интеллектуальной собственности» в которой пиратство исчезнет.
После примерно десятилетия экспансии принудительного применения и поскольку Бразилия сталкивается с решениями о расширяющейся практике принудительного применения по отношению к интернету, мы также думаем, что своевременны некоторые попытки оценить кампанию принудительного применения по всей стране. С нашей точки зрения, выбор между Бразилией, как приютом пиратства и Бразилией, как стойким приверженцем войны против пиратства неуместен. Хотя бразильское правительство совершило значительный прорыв в прошедшем десятилетии, чтобы исполнить требования Америки, мы не видим существенных подтверждений в Бразилии или где-нибудь еще, свидетельствующих, что пиратство идет на спад.[177] Напротив, ясно показаны все признаки роста и технологий копирования, и того, что совместные носители данных становятся дешевле, более распространенными и более разнообразными.
Вместо этого мы видим споры о принудительном применении права, в которых главным мерилом успеха стало сотрудничество бразильского правительства, а не эффективность его инициатив. Мы видим разногласия, в которых общий фронт правительственных и отраслевых игроков против реальных контрафактных товаров скрывает значимые разногласия по поводу того, как двигаться вперед в поглощающей «культуре копирования» (Sundaram 2007). И все это при малом правительственном и общественном энтузиазме к расширению «жестких мер» и малом интересе отраслей к переговорам о бизнес моделях или доступу к источникам информации. «Образовательные меры» стали предпочтительным способом выхода из тупиковой ситуации в надежде, что со временем может быть построено «признание интеллектуальной собственности». Но пристальный взгляд на суть этих мер открывает некоторую отстраненность от потребительского опыта, который делает такие культурные изменения чрезвычайно неприятными. Все, на что мы можем надеяться взамен — более честная, прозрачная и понятная политика интеллектуальной собственности в Бразилии, в которой принятие политических решений согласуется с нуждами и реальностями современной жизни Бразилии.
Бразильские агентства по обеспечению правопорядка, различные муниципальные власти и исполнители — все имеют власть влиять на нарушение авторского права. Должно быть обеспечено большересурсов для обеспечения правопорядка.
IIPA 2009 Special 301 Report: Brazil
На протяжении первых лет существования специального 301 процесса, Бразилия была предметом постоянной критики ее якобы неадекватных стандартов защиты интеллектуальной собственности. Проблема Бразилии, как утверждают Торговое Представительство США и американские отраслевые группы, включает как слабые законы, так и слабую защиту этих законов.
Когда Бразилия ввела новое, совместимое с ТРИПС законодательство об интеллектуальной собственности в середине 1990-х, Торговое Представительство США ответило одобрительно. В качестве награды за принятие в 1998 году «современных законов для защиты программного обеспечения для компьютеров и авторского права» (USTR 1998), Бразилия была исключена из списка Special 301 впервые в истории программы.
Бразильский закон об авторском праве выходят за пределы требований ТРИПС в ключевых отношениях. Когда современный закон об авторском праве вступил в силу в 1998 году, срок охраны был увеличен с 60 лет после жизни автора до 70 лет после жизни автора — оба превышали стандарты Бернской конвенции принятые в ТРИПС. Обход уровней технической защиты (TPM), таких как шифрование DVD, стал гражданским правонарушением, а список исключений и ограничений в отношении авторского права был в значительной мере сужен. На практике некоторые наиболее очевидные исключения и ограничения в Бразилии далеко не соответствовали международным стандартам, например, с основными правилами воспроизведение «малых отрывков» более крупных произведений (Law 9.610/98, Article 46, II), двусмысленность в толковании пунктов, обеспечивающая не поддающееся интерпретации руководствоа (Mizukami et al. 2010; Souza 2009; Branco 2007). Отчет о списке наблюдения IP всемирной организации потребителей расценивает бразильское законодательство как седьмое в списке самых худших в мире из-за затруднений, которые оно создает для доступа к знаниям. (2010:2).
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Книга представляет собой исследование причин процессов, повлекших за собой разрушение СССР, в исторической ретроспективе с момента окончания Второй мировой войны до наших дней. Благодаря системному анализу, автору удалось показать, как осуществлялся разгром Советского Союза извне и изнутри: с активным участием в этом процессе информационно-аналитических институтов и технологий США и рядом предательств со стороны высшего руководства СССР. Ему удалось опровергнуть миф о «естественном» распаде Союза как изжившей себя социально-политической и экономической системы, а также высветить подлинные причины страшной трагедии, приведшей к огромным жертвам и потерям советского государства и советского народа.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Мы сочли необходимым издать эту книгу не только на русском, но и на английском языке для того, чтобы американские читатели знали, что эмигранты из СССР представляют собой нечто совсем иное, чем опустившиеся неудачники и циники, которые были отобраны для кинофильма "Русские здесь". Объем книги не позволил вместить в нее все статьи об этом клеветническом фильме, опубликованные в русскоязычной прессе. По той же причине мы не могли перевести все статьи на английский язык, тем более, что многие мысли в них повторяются.
Эта книга посвящена 30-летию падения Советского Союза, завершившего каскад крушений коммунистических режимов Восточной Европы. С каждым десятилетием, отделяющим нас от этих событий, меняется и наш взгляд на их последствия – от рационального оптимизма и веры в реформы 1990‐х годов до пессимизма в связи с антилиберальными тенденциями 2010‐х. Авторы книги, ведущие исследователи, историки и социальные мыслители России, Европы и США, представляют читателю срез современных пониманий и интерпретаций как самого процесса распада коммунистического пространства, так и ключевых проблем посткоммунистического развития.
Очередная книга Валентины Красковой посвящена преступлениям власти от политических убийств 30-х годов до кремлевских интриг конца 90-х. Зло поселилось в Кремле прежде всех правителей. Не зря Дмитрий Донской приказал уничтожить первых строителей Кремля. Они что-то знали, но никому об этом не смогли рассказать. Конституция и ее законы никогда не являлись серьезным препятствием на пути российских политиков. Преступления государственной власти давно не новость. Это то, без чего власть не может существовать, то, чем она всегда обеспечивает собственное бытие.