Медиа-пиратство в развивающихся экономиках - [109]
Через десять лет после перехода от коммунизма, Герман Греф, министр экономического развития, предложил жесткую оценку российских культурных институтов: материальные позиции театров, музеев и другой культурной инфраструктуры находились в серьезном спаде; культурная и информационная изоляция большинства регионов России повышалась; зарплаты среди работников сферы просвещения падали. Как результат, он подчеркивал, Россия играет все меньшую и меньшую роль в мировой культуре (Греф, 2000). Группы, наиболее пострадавшие от этого спада, были работники школ, университетов, оркестров, музеев и других культурных и образовательных институтов — ядра российской интеллигенции. Резко падающие доходы и растущие цены культурных и образовательных товаров сделали этот класс образованных горожан естественными потребителями пиратской продукции. Превосходное разнообразие на пиратском рынке, особенно для узко распространенного и зарубежного импорта, усилило эту связь.
В интервью, члены этого класса показывали удивительно доброжелательное отношение к пиратской продукции. Некоторые называли пиратство своим спасением или избавлением. Они имели в виду, что пиратство предоставляет единственный доступ к миру неблокбастерных товаров — независимой музыке, фильмам в стиле арт-хаус и множеству западных произведений. Такой доступ не является роскошью для членов этой группы, просто в большинстве случаев им это необходимо в силу их профессиональной деятельности в качестве музыкантов, писателей, редакторов и продюсеров. Пиратство, а не легальный рынок, позволяет им участвовать на международной культурной арене. Следовательно, это также условие их выживания и возрождения как профессионального класса. Один санкт-петербургский критик и учитель колледжа объяснял:
«Библиотеки сильно истощены. Я не могу найти ничего современного — ничего, чтобы вышло после 1985 года. И если я только смотрю фильмы в наших кинотеатрах, мне придется уволиться с работы. Я не буду знать, о чем писать! Благодаря пиратам, я могу скачивать нужные мне книги. И что будут писать в журналах, если люди, которые любят меня, не могут посмотреть фильмы, которые я знаю, будут описаны в этих журналах?»
Такие взгляды — обычное явление для России и подкрепляют основные находки этой работы: пиратское распространение играет важную роль не только в отношении доступа и потребления в медийной экономике, но также и в производстве. Ниже уровня самой высокодоходной страты на российском рынке и других развивающихся рынках глобализация медиа культуры в основном проходит за счет пиратской продукции.
На протяжении нескольких лет после развала СССР в 1991 году, власти работали над созданием правовых институтов, необходимых для современной рыночной экономики, включая первые прозападные законы об интеллектуальной собственности. Принятием законов «О правовой охране программ для ЭВМ и баз данных» (1992) и «Об авторском праве и смежных правах» (1993) завершились несколько лет работы, провозгласив приоритет адаптации и переноса европейских норм интеллектуальной собственности на российский контекст. Согласующееся с большинством интерпретаций в Бернской конвенции, авторское право в новом законе описывалось как частное право с ограничением уголовных наказаний только случаями коммерческого нарушения. Уголовное преследование также было прописано в законе об охране программ, распространившись на нелегальное коммерческое копирование программного обеспечения. Вплоть до 1997 года, старый Уголовный Кодекс давал в таких случаях до двух лет принудительных работ и/или штраф, но этот закон очень редко применялся (Голованов, 2008).
После 1992 года ответственность за соблюдение законов об интеллектуальной собственности была приписана к новым российским полицейским агентствам, включая МВД и ФСБ. Скоро также появилось множество негосударственных антипиратских организаций с целью гарантировать, что интересы зарубежных (а со временем и отечественных) обладателей авторских прав будут учитываться при улучшении законов.
Новые правовые институты — и исполнение законов в целом — в тот период были, тем не менее, очень слабы. Урезание финансирования и сокращение штата сделали полицию внутренне неорганизованной и недостаточно обеспеченной необходимыми ресурсами. Социальный и экономический беспорядок, произошедший вслед за стремительным разрушительным переходом от коммунизма, поднял уровень преступности на небывалую высоту и способствовал появлению мощных криминальных структур, подменивших правовое принуждение и действующих безнаказанно, особенно в отношении ненасильственных «захватов собственности». Хотя IIPA и другие группы громко жаловались о пиратстве на протяжении 1990-х годов и, в частности, о неэффективности российского законодательства, эти жалобы привлекли мало политических усилий в контексте более широких проблем публичного порядка и слабости норм права.[162]
Консолидация нового правового, гражданского и экономического порядка не произошла мгновенно и терпели сокрушительные неудачи, включая сильный экономический кризис в 1998 году. Процесс пересмотра правовых основ нового российского государства продолжался вплоть до начала 2000-х годов. Согласно политике в области интеллектуальной собственности, новым важным фактором стало появление отечественного лобби интеллектуальной собственности, построенное на восстановлении индустрии кино и появляющейся индустрии программного обеспечения, а также на близкой интеграции и поддержке со стороны западных компаний. Лоббирование дало толчок к более жестким попыткам соблюдения законов и привело к концу безнаказанности пиратской деятельности.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Книга представляет собой исследование причин процессов, повлекших за собой разрушение СССР, в исторической ретроспективе с момента окончания Второй мировой войны до наших дней. Благодаря системному анализу, автору удалось показать, как осуществлялся разгром Советского Союза извне и изнутри: с активным участием в этом процессе информационно-аналитических институтов и технологий США и рядом предательств со стороны высшего руководства СССР. Ему удалось опровергнуть миф о «естественном» распаде Союза как изжившей себя социально-политической и экономической системы, а также высветить подлинные причины страшной трагедии, приведшей к огромным жертвам и потерям советского государства и советского народа.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Мы сочли необходимым издать эту книгу не только на русском, но и на английском языке для того, чтобы американские читатели знали, что эмигранты из СССР представляют собой нечто совсем иное, чем опустившиеся неудачники и циники, которые были отобраны для кинофильма "Русские здесь". Объем книги не позволил вместить в нее все статьи об этом клеветническом фильме, опубликованные в русскоязычной прессе. По той же причине мы не могли перевести все статьи на английский язык, тем более, что многие мысли в них повторяются.
Эта книга посвящена 30-летию падения Советского Союза, завершившего каскад крушений коммунистических режимов Восточной Европы. С каждым десятилетием, отделяющим нас от этих событий, меняется и наш взгляд на их последствия – от рационального оптимизма и веры в реформы 1990‐х годов до пессимизма в связи с антилиберальными тенденциями 2010‐х. Авторы книги, ведущие исследователи, историки и социальные мыслители России, Европы и США, представляют читателю срез современных пониманий и интерпретаций как самого процесса распада коммунистического пространства, так и ключевых проблем посткоммунистического развития.
Очередная книга Валентины Красковой посвящена преступлениям власти от политических убийств 30-х годов до кремлевских интриг конца 90-х. Зло поселилось в Кремле прежде всех правителей. Не зря Дмитрий Донской приказал уничтожить первых строителей Кремля. Они что-то знали, но никому об этом не смогли рассказать. Конституция и ее законы никогда не являлись серьезным препятствием на пути российских политиков. Преступления государственной власти давно не новость. Это то, без чего власть не может существовать, то, чем она всегда обеспечивает собственное бытие.