Медиа-манипулирование общественным политическим сознанием: Телевидение и Интернет - [13]

Изучением роли политической коммуникации занимались и неомарксисты (Т. Адорно, Г. Маркузе, Ю. Хабермас). Они утверждали, что СМИ являются одним из инструментов осуществления контроля одних над другими. «Сам способ организации технологической основы современного индустриального общества заставляет его быть тоталитарным; ибо “тоталитарное” здесь означает не только террористическое политическое координирование общества, но также нетеррористическое экономико-техническое координирование, осуществляемое за счет манипуляции потребностями посредством имущественных прав. Таким образом, создаются препятствия для появления действенной оппозиции внутри целого. Тоталитаризму способствует не только специфическая форма правительства или правящей партии, но также специфическая система производства и распределения, которая вполне может быть совместимой с “плюрализмом” партий, прессы, “соперничающих сил” и т.п.»[75], — писал Герберт Маркузе. При этом выход он видел в разрушении традиционных средств массовой информации, так как в этом случае идеологический контроль над сознанием людей будет устранен и противоречия системы разрушат ее сами.

Как уже было отмечено выше, в эпоху постмодерна возникают новые возможности для медиа-манипулирования. В этой связи следует рассмотреть институты и практики, через которые медиа-манипулирование стало возможным.

Для начала необходимо определить, что именно следует понимать под используемыми далее терминами: «институт», «институционализм» и «неоинституционализм».

Распространение институционального подхода является сегодня характерным для большинства областей гуманитарного знания. Институты, которые являлись ранее в основном объектом исследования правоведов и социологов (институт понимался как синоним учреждения, организации, объединения людей), стали предметом экономической науки, антропологии, политологии и других наук.

Именно с этим связано то, что в развитии институционализма выделяется несколько волн. Первая — «старый» институционализм (1898—1940 гг.), ее представители Т. Веблен, У Митчелл, Дж. Коммонс, У Гамильтон начали рассматривать институты как определенный способ действий и суждений, которые существуют вне индивида, но они изучали лишь их юридическую сторону. Вторая волна — «новая институциональная экономика» (1960— 1970-е гг.) — Р. Коуз, М. Олсон, Р. Познер, О. Уильямсон, Г. Демзец, Р. Нельсон, С. Уинтер и другие (отмечается посредническая роль институтов в оформлении политического поведения и переводе политических «входов» в политические «выходы»). Третья волна — «новейший институциональный подход» (1990-е гг.). Этот третий подход отличали два главных посыла: что «институты имеют значение» и что они поддаются анализу с помощью понятий и методов, выработанных экономической наукой.

В контексте данной работы интерес представляет именно третья волна исследований. Сторонники этого течения (Д. Норт, Дж. Бьюкенен, Г. Таллок, М. Омон, Р. Коулз) указывали на значимость социокультурного контекста, что «позволило институциональной теории вновь занять лидирующие позиции при изучении различных аспектов функционирования политий»[76], считает российский политолог Ян Ваславский. Возникновение интереса к институтам, по его мнению, в то время «объяснялось развитием транзитологии, изучавшей процесс перехода от автократии к демократии», поскольку исследователи, изучавшие теорию транзита, полагали, что выбор правильной системы институтов поможет в становлении успешного демократического общества. В реальности же наличие тех или иных институтов не всегда приводило к желаемому результату, чему есть немало примеров.

Итак, с развитием неоинституционализма в конце XX в. на передний план вышла проблематика институтов и возникло убеждение в том, что функционирование институтов способно привести к некоторым результатам — политической стабильности, развитой демократии, экономическим успехам.

Здесь следует обратиться к самому понятию «институт». В политологическом понимании этого слова «институт» (лат. institutum — установление, учреждение) — совокупность фундаментальных норм и структур общественной организации, установленных законом или обычаями конкретного человеческого сообщества[77].

Еще одно распространенное определение понятия «институт» было сформулировано Дугласом Нортом, лауреатом Нобелевской премии по экономике 1993 г. Его книга «Институты, институциональные изменения и функционирование экономики» является одной из основополагающих работ в области институционально-эволюционной теории.

По Норту, институты — это разработанные людьми формальные (законы, конституции) и неформальные (договоры и добровольно принятые кодексы поведения) ограничения, а также факторы принуждения, структурирующие их взаимодействие. Институты невозможно увидеть, почувствовать, пощупать и даже измерить. «Институты — это конструкции, созданные человеческим сознанием. Но даже самые убежденные представители неоклассической школы признают их существование и обычно в качестве параметров включают, в явном или неявном виде, в свои модели»[78], — писал он.