Мечты объединения - [7]

Счетчик высчитывал время до соприкосновения с землей. Достигнув пятидесяти футов, он деактивировал магнитный замок и преодолел оставшееся расстояние до земли. Крошечный грав-импульс, встроенный в его броню, заметно смягчил приземление. Он поднялся и бросил свой взгляд на огромный трущобный город перед ним.

— Я высадился. Остаюсь незамеченным, — уведомил он, его голос погрубел под действием механизмов, встроенных в его шлем.

Голос с Коронуса, который он слышал ранее, ответил незамедлительно. Такой же скрытый. Только Тагиомальчян мог его слышать.

— Местоположение цели установлено, — сообщил он.

Гололитическая схема вспыхнула в линзах кустодия, перекрывая собой рельеф близлежащей территории.

— Запрашиваю статус.

— Скрытый.

— Продолжительность?

— Как можно дольше. Пока не обнаружено.

— Убить или захватить?

— Нейтрализовать. И уничтожить все следы.

— Подтверждено. Запрос загрузки данных.

Потребовалось несколько секунд прежде, чем маленькая красная метка засветилась на гололите.

— Глубже, чем я думал, — пробормотал Тагиомальчян, не намереваясь быть услышанным, но системы все же передали сигнал слушателю.

— Это нора, Тагиомальчян, и в ней водятся крысы.

— Тогда мне лучше начать копать.

Очистительные комбайны бороздили химическое варево, пролегающее у границ Свота. Их прочные сети и крюки тащили и собирали отходы для дальнейшей утилизации. Из охваченных раком легких, курящих тряпочные палочки людей, вырывался глухой хрипящий кашель. Все они медленно умирали от многократно завышенного количества токсинов в крови, никто из них не обращал внимания на золотого воина бродившего среди них. Они даже не моргнули.

Гайрок был тяжелой ношей, и на путь до арены потребовалось около нескольких часов. Когда я приблизился к окраинам, то увидел следы дыма. Хаб Тарригаты был охвачен огнем. Уложив тело Гайрока, я выхватил меч и бросился туда. Быть может, это дело рук Радика Клева, подумал я, месть за то, что я сделал с его Хроно-Гладиатором. Приближаясь к трущобам я понял, что это не так. Вокруг царил настоящий хаос. Я обнаружил мертвых. Выпотрошенные, обезглавленные и расчлененные, они усеивали это место, разорванные, подобно отходам мясника.

Давление начало скапливаться под моими висками, и я прижал руку к голове, в попытке отвести его. Боль, похожая на мгновенное погружение в бездонный красный океан, валила меня на землю, но я продолжал сопротивляться. Я почувствовал горький запах дыма, из хаба Тарригаты, из Абиссны, и всеми силами пытался понять, что из этого было реальным, а что нет.

Холод обдавал мое лицо, но я прекрасно знал, что воздух в Своте был душным. Я вспомнил Сибирь, ее ледяные равнины, я не осмеливался поднять голову в страхе снова застать падение смертоносных атомных боеголовок. Затем я оказался на горе Арарат, радостно крича вместе с Ариком Таранисом, когда он вознес Молниеносное знамя.

Затем Ги Бразиль и Урш и Альбия.

Мой череп пульсировал в агонии. Видения о Единстве были беспощадны, и я был не в силах контролировать их.

В конце концов я решил сосредоточиться на своем мече, крепко обхватив его руками, я думал о его прочности, его постоянстве, его реальности.

Я вырвался из крепких уз ложных видений, моя кожа горела от жара. Я стоял на коленях, передо мной располагалась небольшая лужа мутной жидкости, что я выплюнул с приступом. Сплюнув ее остатки изо рта, я поспешил к хабу Тарригаты.

Пылкий жар набросился на меня, когда я выбил входную дверь. Я не видел Везулу во время своего отчаянного хождения по лачуге, и надеялся на то, что не застану старого товарища охваченным безумием, как Гайрока.

Несколько полок повалились на пол, либо от жара, либо от борьбы, которая предшествовала этому беспорядку. Я разгребал обломки до тех пор, пока не нашел Тарригату в дальней части хаба, задыхающегося от вдыхания густого едкого дыма.

Он повернул голову в мою сторону, услышав приближение. Гримаса неподдельного ужаса исказила его лицо. Он вскрикнул, когда я подбежал к нему и схватил его хрупкое тело, жалкий, жалобный звук. Тонкие пальцы царапали мою кожу, как иголки. Он боролся, но с силой ослабленного ребенка.

— Успокойся, — предупредил его я, — или мы оба погибнем в этой дыре.

Его тщетные попытки высвободиться утихли, сложно было определить случилось ли это от моего предупреждения или из-за того, что он попросту израсходовал все свои силы. В любом случае, пламя распространялось, расползаясь по стенам и потолку. Оно надвигалось, словно оползень, жадно поглощая все, к чему прикасалось. Я услышал треск разбившегося стекла и понял, что колбы медленно нагреваются. Химические смеси внутри них сработают в роли катализатора.

Взвалив Тарригату на свое плечо, я сломя голову бросился через дальнюю часть хаба, ударом выбивая заднюю дверь, чтобы выбраться наружу. Едва мы отдалились на шесть футов, как старая хижина и печь в ней, взорвались, одаривая ближайшую территорию тоннами мусора и дыма. Толпа любопытных зевак не собиралась вокруг. Все были либо мертвы, либо прятались.

Я посадил Тарригату на его старый потрепанный стул. У него не было рук и пятна синтетической кожи уступили место заплесневелым наростам под ней. Его дыхание было неровным, а кожа настолько бледной, что я без труда мог понять, как недолго ему осталось.