Мечтатель Стрэндж - [31]

У нее не было прозвища, как у Ферала (Облачный вор), Руби (Костер) и Спэрроу (Орхидейная ведьма). У Сарай тоже была кличка, но Минья была просто Миньей, или же «госпожой» – для призраков, чью волю она держала в ежовых рукавицах.

Необычайный дар. После смерти души становились невидимыми, бесплотными и эфемерными, задерживаясь максимум на пару дней между смертью и исчезновением, во время которых они могли лишь цепляться за свое тело или беспомощно парить вверх, к своему концу – если только их не ловила Минья. С помощью ее дара они становились плотными – из субстанции и материи, если не из плоти и крови. Они могли работать руками, целоваться, говорить, танцевать, любить, ненавидеть, готовить, учить, щекотать и даже убаюкивать детей на ночь – но только если Минья им позволяла. Они полностью находились под ее контролем.

Этот оказался юношей. Он все еще оставался в своем мирском облике. Сарай его знала. А как же иначе? Она знала народ Плача лучше, чем кого-либо, включая их лидеров и жриц. Они – ее темные творения. Они – ее ночи. Рано или поздно они все умрут и будут уповать на милость Миньи, но пока они живы – значение имела лишь милость Сарай.

– Представься, – приказала Минья призраку.

Тот сцепил зубы, пытаясь проглотить свое имя. Продержался четыре-пять секунд. Вид у него при этом был усталый, но решительный. Парень не понимал, что Минья просто играла с ним. Она оставляла ему достаточно свободы, чтобы он поверил, будто может ей противостоять. Это жестоко. Все равно что открыть птице клетку, как бы выпуская ее на волю, в то время как ее лапка привязана веревкой, а свобода – всего лишь иллюзия. Минья управляла дюжиной призраков одновременно, даже во сне. Ее власть над ними была безгранична. Если она захочет, чтобы он представился – он представится. Если захочет, чтобы он пел – он споет. В данный момент она развлекала себя тем, что давала ему поверить, будто он может ей перечить.

Сарай ничего не сказала. Она не могла ему помочь. Даже хотеть помочь не должна. Он бы убил ее без раздумий, и других тоже. Будь он жив – разорвал бы их на части голыми руками.

Но она не могла его в этом винить.

Наконец Минья сорвала его имя с уст.

– Ари-Эйл! – ахнул он.

– Ты молод, – заметила Руби, разглядывая его с необычайным интересом. – Как ты умер? Тебя кто-то убил? – спросила она тем же тоном, каким спрашивают о здоровье товарища.

Он уставился на них в первобытном ужасе, взгляд перебегал от Руби к Фералу и Спэрроу, пытаясь осмыслить вид их голубой кожи.

Голубой. Голубой – как тирания, рабство и монстры на улицах. На долгое трепетное мгновение его взгляд остановился на Сарай, и она поняла, кого он увидел: Изагол Ужасную, воскресшую из мертвых. Но Сарай выглядела слишком юной и голой без черной полосы, нанесенной на глаза. Она не Изагол. Девушка наблюдала, как его озаряет: чтó она, если не кто. Чтó все они такое.

– Божьи отпрыски… – прошептал он, и Сарай так сильно ощутила его отвращение, словно оно тоже обрело сущность благодаря дару Миньи. От него воздух стал скользким. Вонючим. Юноша помотал головой и зажмурился, будто это могло стереть их существование. По крайней мере, это послужило им подтверждением. Каждый новый призрак, отступающий от шока при виде них, доказывал, что Правило не нарушено.

Правило – одно-единственное. Добровольное, в своей простоте оно содержало бесчисленные запреты. Проживи они хоть тысячу лет, все равно бы открывали все новые и новые вещи, которые им нельзя делать.

Никаких признаков жизни.

Вот и все: трехсловная мантра, управлявшая их существованием. Им нельзя подавать никаких признаков жизни. Цитадель должна казаться покинутой, во что бы то ни стало. Они обязаны скрываться и не давать людям ни намека на то, что они там, или же, как бы немыслимо это ни звучало, пять чудовищ пережили Резню и влачили свое существование в цитадели на протяжении пятнадцати лет.

По реакции призрака они поняли, что все в порядке. Их жизнь все еще в секрете: плоды убоя, просочившиеся сквозь окровавленные пальцы.

– Вы же мертвы, – чуть ли не взмолился призрак, надеясь, что это правда. – Мы вас убили.

– Да, насчет этого… – начала Руби.

Минья потянула призрака за невидимый поводок, и он рухнул на колени.

– Мы не мертвы, – сказала она. – В отличие от тебя.

Должно быть, он уже догадался, но слова подействовали как удар под дых. Парень вертел головой, осматривая место, которое было ему известно по худшим кошмарам.

– Это ад? – хрипло спросил он.

Руби рассмеялась:

– Если бы! Добро пожаловать в чистилище. Супчик будешь?

14. Прекрасная и кишащая монстрами

Лазло крепко сжал копье и медленно пошел по песчаной пустыне – Руза слева от него, Цара справа. Тизерканцы тоже взялись за копья, но, несмотря на то что Руза учил его метать, Лазло до сих пор чувствовал себя самозванцем.

– Если дойдет до дела, от меня помощи не ждите, – предупредил он, прежде чем они отправились на охоту.

Существа, которых они искали, будто сошли со страниц сказок. Он даже представить себе не мог, что они реальны, и уж тем более – что однажды будет охотиться на одного из них.

– Не стоит недооценивать себя, фаранджи, – ответил Руза убедительным тоном. – Я всегда могу запихнуть тебя ему в глотку и сбежать. Таким образом ты спасешь мне жизнь, и я никогда этого не забуду.