Мечтатель Стрэндж - [22]

– Или на драконов. Наверняка там драконы!

Так продолжалось некоторое время.

– Я просто хочу с ним поговорить, – взмолился Лазло, но тщетно. Магистр Элемир не хотел «тратить время их гостя» на кого-то столь «откровенно некомпетентного», а Лазло не нашел в себе сил спорить. Он действительно некомпетентный. По правде говоря, даже если бы ему позволили увидеться с Богоубийцей, он не знал, что ему сказать. С чего бы он мог начать, чтобы себя зарекомендовать? «Я знаю много историй»?

Впервые за всю жизнь он почувствовал к себе долю презрения, которое испытывали другие.

Кто тратит столько страсти на мечту, чтобы лишь беспомощно стоять в сторонке, пока она исполнялась у кого-то другого? Более того – у тех, кто вовсе не тратил на нее страсть? Его невозможная мечта, вопреки всем вероятностям, пересекла пустыни и горы, чтобы приехать в Зосму и сделать неслыханное предложение.

Но не ему.

– Я должен поблагодарить тебя, Стрэндж, – сказал позже Тион Ниро, когда все уже было решено и тизерканцы готовились к отбытию.

Лазло мог лишь смотреть на него ничего не выражающим взглядом. Поблагодарить за что? За то, что помог ему, когда он был одинок и в отчаянии? За то, что вручил ему тайну славы и богатства? За то, что спас королевскую казну и подарил Зосме возможность платить армии и избежать войны?

Нет. Ни за что из вышеперечисленного.

– Твои книги оказались очень содержательными, – сказал алхимик. – Конечно, я полагаю, теперь Плачем заинтересуются настоящие ученые, и в любительских записях больше не будет надобности. Тем не менее работа неплоха. Тебе стоит гордиться собой.

Гордиться. Лазло вспомнил то одинокое «спасибо», сказанное в их более юные годы, и не смог поверить, что когда-либо придавал ему значение.

– Что вы здесь делаете? – спросил он. – Разве вы не должны быть там, с избранными?

Тизерканцы уже оседлали своих животных, белые лисы спектралов блестели на солнце, а живые лица воинов в бронзовых нагрудниках источали свирепость. Эрил-Фейн прощался с королевой, с ним стояли математик и натурфилософ. Сегодня избранные ученые не поедут с тизерканцами. Они должны встретиться через четыре месяца в караван-сарае в Алконости, где соберется полная делегация, чтобы вместе отправиться через Эльмуталет. Им потребуется время, чтобы закончить работу и подготовиться к длинному переходу. Никто из них не был путешественником, по крайней мере пока. Тем временем тизерканцы продолжат свой путь в поисках новых делегатов в королевствах Сириза, Танагость и Маялен. И все же Лазло не мог понять, с какой стати Тион околачивался вместе с теми, кого не избрали. Если только он не хотел позлорадствовать.

– О, я скоро к ним присоединюсь, – ответил Ниро. – Просто хотел, чтобы ты знал, что твои книги пригодились. Эрил-Фейн был очень впечатлен моими познаниями о его городе. Представляешь, я первый чужак, которого он встретил, знающий что-либо о его доме. Разве это не чудесно?

«Чудесно» отнюдь не то слово, которое пришло на ум Лазло.

– Как бы там ни было, – продолжил Тион, – я не хотел, чтобы ты волновался, что вся твоя работа сделана впустую.

Лазло не был злым или завистливым, но в эту секунду он почувствовал жжение обоих чувств – словно его вены были фитилями, горевшими по всему телу, оставляя за собой дорожки из пепла.

– Зачем вы вообще едете? – горько поинтересовался он. – Этот город ничего для вас не значит.

Тион пожал плечами. Все в нем было идеально – выглаженная одежда, гладкая кожа, учтивый голос и жизнерадостное выражение лица.

– Обо мне будут слагать истории, Стрэндж. Ты-то должен понимать. В них должно быть приключение, тебе так не кажется? Что за скучная легенда, если она происходит в лаборатории?

Легенда? Сказка о Золотом крестнике, дистиллировавшем азот и спасшем королевство. Все это для него, а не для Плача. Тион похлопал Лазло по спине:

– Пойду попрощаюсь со всеми. И не беспокойся, Стрэндж. Ты получишь свои книги обратно.

Это никоим образом не утешало. На протяжении многих лет книги Лазло представляли его мечту. Теперь они будут представлять ее конец.

– Не вешай нос, – сказал Тион. – Однажды я вернусь домой и тогда, обещаю, – он положил руку на сердца, – я расскажу тебе все о загадках Плача.

Лазло оцепенело наблюдал, как он уходит. Какая несправедливость! Но юноша понимал, что это ребяческое мышление. Кому, как не ему, знать, что жизнь вообще несправедлива? Он выучил этот урок прежде, чем научился ходить или говорить. Но как ему смириться с этим? Как жить дальше, зная, что его шанс пришел и ушел, а ему даже не дали попытать счастья? Лазло представил, как идет вперед прямо здесь, прямо сейчас, на глазах у всех, и обращается непосредственно к Эрил-Фейну. От этой мысли его лицо загорелось, а голос охрип – с тем же успехом он мог окаменеть.

Таким его и обнаружил мастер Гирроккин, утешительно положив руку ему на плечо:

– Я знаю, что тебе трудно, Стрэндж, но это пройдет. Некоторые рождены для величия, в то время как другие помогают великим творить великое. В этом нет ничего постыдного.

Лазло чуть не рассмеялся. Что бы сказал мастер Гирроккин, если бы знал, что Лазло уже помог великому Золотому крестнику? Что сказали бы все эти ученые, глумившиеся над ним, если бы знали, что ключ к азоту крылся в сказке? Когда Лазло пришел к Тиону с «Чудесами на завтрак», то так четко понимал, что это история Ниро, что даже не задумался оставить ее себе. Но… сейчас это его история.