Мечтатель - [7]

«Не за что!»

На мои губы сама по себе налезла улыбка. Почему таких женщин нет в реальности? Может быть, реальность не та? Или я — не тот.

Настоящая металлическая дверь (а не то лазерное убожество, встречающееся повсеместно у всех, кому не лень его поставить, и даже у тех, кому лень) просканировала меня, обращаясь к своей собственной программе, не связанной с ИИ здания, и медленно отползла в сторону. Также медленно, как толпа на главной площади Европы в незабываемую ночь 22 июня 2443 года.

Все произошло как-то плавно и само по себе, словно так и должно быть, словно штурм был заранее придуман и отрепетирован десятки раз. В какой-то неуловимый момент люди синхронным движением направились вперед, прямо на тускло блестящие стволы МЕБОСов, универсальных машин смерти, управляемых бездумными солдатами, потерявшими последними осколки человечности. Ибо они открыли огонь.

Бронебойные снаряды, рассчитанные на слой прочнейшей реактивной брони, усиленной лазерной сеткой, разрывали беззащитные тела на мелкие части, легко проходили насквозь и, не останавливаясь, неслись дальше, подобно ядрам отрывая руки, ноги и головы в бесконечном и непонятном буйстве стихии смерти. Лазерные лучи легко прорезали все пространство площади, рассекая на половины и четвертины аккуратно припаркованные автомобили и точно попадая очередью в глаза рвущимся вперед людям. А они падали, наваливались друг на друга, собирались целыми кучами подрагивающих в агонии трупов, заливали пластик мостовой лужами свежей крови, но шли, тупо шли вперед бесконечной, неподвластной смерти толпой, шли единым организмом, у которого была только одна, постоянно бьющаяся в мозгу мысль — дойти. Гроздья минометных взрывов раскрашивали наступающую ночь яркими красными пятнами, раскаленная плазма вырывалась из жерл орудий фиолетовыми снопами, желтые лучи рисовали на площади непонятный узор, заставляя людей биться в последнем, пугающем и одновременно притягивающим танце смерти. А бесконечная толпа шла и шла вперед, все ближе придвигаясь к позициям стреляющих киборгов.

Так всегда. Жизнь обязана восторжествовать, все положительное обязательно должно вытеснять все отрицательное, лучшее остается, худшее уходит. Может быть, смесь кибернетики и генетики и достойна восхищения, но у нее нет будущего, она ничего не сможет сделать для прогресса. При всем своем величии, при всей важности и новшестве для науки, она ничтожна, не нужна и пуста, как мир, в котором мы обязаны существовать. Мир пуст, наука глупа… Боги, что за суждения? Почему я присматриваюсь не к лицевой стороне медали, а стараюсь заглянуть за оборот?

Тщетно. Этот мир пуст. Боги покинули его. Люди перестали в них верить, перестали даже показывать, что верят, и они ушли. А с ними нас покинула удача, сгорели последние леса, испарилось и превратилось в токсичный туман 90 % воды на планете, усовершенствованная технология холодного синтеза (Если это еще холодный синтез! Ни в одном из документов двадцать первого века я не нашел ни одного упоминания о тех способах получения энергии, которые использовали в 23 веке, ни о возможных техногенных катастрофах такого масштаба.) убила остатки всего, что можно было убить, а человек остался единственным господином сущего, полным хозяином мироздания, ибо некому было вступать с ним в борьбу.

А я мечтаю. Как всегда глупо и не понятно зачем. Просто мне хочется, чтобы мир стал лучше, хоть немного лучше… Чтобы больше никогда не звучали взрывы реакторов, чтобы токсичные облака не плавали над покрытыми защитными экранами городами, чтоб люди жили в счастье.

И опять то же самое! А я ничего не знаю. Я уже ничего не знаю. Вопросов тысячи, ответов на них пока что нет. А даже если и есть, то не сейчас я на них не отвечу. Надо выспаться. Надо.

Дверь открылась, пропуская меня в узенькую комнату, со всех сторон окруженную сканирующими щитами. Воздух задрожал, тонкие световые лучи пробежали по моему телу, ища посторонние предметы, которых со мной не было при входе в кабинет. Ничего не обнаружив, и, наверное, жутко огорчившись, компьютер системы безопасности снял экранирующее поля и открыл мне проход в большой круглый зал, в который выходило около сорока дверей. А если быть точным, сорок одна. Громадные желтые ворота в дальнем конце комнаты — выход в основное помещение «Клиониса», а все остальные ведут в небольшие кабинки хронистов, следящих за отдельными секторами города.

Прогулявшись по залу, я замер у ворот. Система безопасности не стала доставать меня тупыми фразами, типа: «Пожалуйста, профессор Карлан, введите свой двадцатизначный код допуска и вставьте карту для проверки!» Я ее от этого отучил. Правда, пришлось с помощью Игнессы залазить в засекреченные файлы и менять там некоторое записи, но ничего, обошлось. За то теперь можно жить спокойно, не слушая нудных речей около каждой бронированной двери.

Карточка, хранящая мои отпечатки пальцев, код ДНК, разрешение руководства и прочее, прочее, прочее, снимаемое прямиком из баз данных и из моего тела, мягко поглотилась узкой щелочкой, на секунду вспыхнула багровым заревом из непонятных глубин пульта и выехала обратно. Я привычно постучал по клавиатуре, вводя свой личный код, который все время хотелось забыть, но никак не получалось, и прошел в общее помещение института.