Мечта - [7]

Ему не составило труда набросать ее психологический портретик — святая простота и полный лузер в виртуальных отношениях.

Ева заходила в Сеть два-три раза в день, кидала в свой блог пару блюзов, а к ним — пару-другую заумных текстов или стишок, от которого мозг кипел. И тут же набегала стайка восторженных хомячков, в большинстве своем таких же, как она. Читая ее «лирическую прозу» — так Ева обзывала свои литературные опыты, — маленькие лузеры плакали, стонали и хлопали в потные ладошки, посылая всякую виртуальную ерунду. А она благодарно улыбалась. Пашку даже чудилась ее улыбка — будто бы сквозь экран шли неведомые флюиды радости и тепла. Он вызубрил все ее пристрастия, все места обитания, как виртуальные, так и реальные. Например, он знал три «Шоколадницы», куда она ходила общаться со своим агентом, знал улицу, на которой она жила, и переулок по которому возвращалась домой. Он еще не встречал таких открытых девчонок.

А еще через два дня случилось невероятное — она назвала его близнецом.

@

На самом деле Пашок пахал санитаром в морге при городской больнице за номером 2213. Его устраивали приличный заработок плюс подношения родственников усопших. Жаль только, все эти материальные блага утекали сквозь пальцы — не держались у него деньги. Кроме сего неприятного обстоятельства, все было вполне пристойно: график «два через два» и коллектив. Никакой вредности в этой работе не было — с мертвыми проще, чем с живыми, и понятнее, во всяком случае, ему самому.

Сестра звонила ежедневно, интересуясь, поел он или нет. Можно подумать, жрачка — это главное в жизни. Иркина опека раздражала, а все мать — наказала за «младшеньким в оба глаза», чтоб «не испортила дитятко какая-нибудь московская „простигосподи“», чтоб «не дай бог не женила на себе». Сестре было проще. Она окончила медицинский и устроилась клиническим психологом в частный хоспис, набитый умирающими богатенькими буратинами. Один дедуся ей даже часики подарил — золотые, швейцарские. Они потом бегали в скупку оценивать подарок. Молоток дед. Пашок таких щедрых уважал.

Иринку он считал красавицей, пока не познакомился с Евой. По сравнению с ней сестра выглядела самым что ни на есть неуклюжим медвежонком. Не было в ней той тонкости и возвышенности, как в Еве. Ну… как говорится, слесарю слесарево.

У Ирки были любовники, и если она цеплялась за какого-нибудь мужика, кричи караул: пока не вытрясет из него пару-тройку тыщ баксов, не успокоится. А Ева совсем другая — не от мира сего или… притворяется. Он пока не разобрался, что именно ей нужно от жизни, но точно не забава на ночь.

@

Пашок не торопясь шел по коридору, толкая каталку с трупом мужика, которому только что зашили живот. Врач уселся писать заключение, а ему, Пашку, должно было вернуть мужика на место. На щиколотке у жмурика болталась клеенчатая бирка. Пашок улыбнулся, подумав о цикличности бытия, — рождаются с бирками и уходят с бирками, меняется только год рождения и обстоятельства. Каталка монотонно скрипела одним колесом в унисон его философским размышлениям.

«Ева-Маргарита, — думал Пашок, — красиво. Даже имя себе подобрала стильное. Вся такая гладенькая и маленькая девушка Ева…» Тишину разрезал звонок новенького смартфона, подаренного ему Натахой. На панели высветился набивший оскомину номер. Пашок дождался третьего сигнала и ответил, приготовившись соврать: мол, «еду взял и сменку тоже не забыл, вернусь под утро и обязательно помоюсь». Разговаривать и катить несподручно, поэтому он прижал тележку к стенке и уселся в ногах мужика.

— Ну как успехи, Казанова? — Не поздоровавшись, сестрица сразу перешла к делу: — Развел нашу красавицу? Ему было чем похвастаться.

— Нормалек. Девочка почти созрела.

— «Почти» не считается, — с иронией ответила трубка.

— Говорю, купилась она!

— Ну и чем же ты ее купил?

Он рассмеялся:

— Умом! Главное, нащупать нужные струны, подобрать душещипательные аккорды и, не спеша так, тихонечко, бздынь пальчиками… и прислушаться… хорошо прислушаться, чтобы услышать ответный стон души.

— Ой! Мне-то хоть по ушам не езди!

Ирка, кажется, наслаждалась подробностями развода наивной курочки. Правда, у него возникло чувство неприязни к сестрице, словно она подглядывала в замочную скважину их с Евой спальни. Она еще что-то говорила, и Пашок положил трубу рядом с ухом дохлого мужика — пусть послушает. Да и кто она такая, чтобы пилить его? Психолог фигов.

Он быстро разделался с мужиком, потом принял двух новеньких, бомжатского вида теток, с которыми не надо было канителиться, и уже вечерком, с чувством выполненного долга, зашел к себе на страницу.

Евочка закидала его сообщениями и ссылками. Во темперамент! Пашок пробежался по всему списку — ничего интересного, работы никому не известных мазил, скорее всего озабоченных педиков, написано из рук вон плохо, коряво и невыразительно. Убогие серенькие пейзажи, портреты упырей с кривыми тонкими руками и большими головами, больше похожие на изображения боскопов. Он рассмеялся: восторженная натура не знает покоя ни днем ни ночью. Затем галантно отправил ей несколько лестных слов, добавив к ним смайликов. Она немедленно ответила благодарными витиеватыми фразами, нашпигованными неизвестными терминами и определениями. Пришлось залезть в поисковик, а там… пошло-поехало. Он гуглил быстро и так же быстро писал, контролируя каждое слово, чтобы не слететь с планки «умника».