Мечта Мира - [54]

Начальникам стрелков Скиталец приказал расположить всех своих людей в засаде в скалах и в кустах, по обе стороны ущелья, и выжидать, пока ему не удастся заманить врагов в ущелье, а при устье ущелья с этой стороны он приказал расположить часть копейщиков, конницу же оставил под прикрытием песчаного холма.

Когда засады были приготовлены и почти все войска, кроме конницы, встали на свои места, явились разведчики, сообщившие, что неприятельские полчища уже выступили из лагеря, ахеяне же остались охранять лагерь и суда.

Тогда Скиталец приказал своей коннице выехать через ущелье на равнину навстречу неприятелю, а при нападении на них последнего, отступить, затем после вторичного натиска, как бы не выдержав их напора, бежать перед врагом через ущелье, причем сам Скиталец брался руководить этим мнимым бегством, предводительствуя всадниками со своей колесницы.

Колесницы Фараона выехали из ущелья на равнину и там построились в боевом порядке.

Неприятель надвигался, сверкая целым лесом копий на солнце, конницы у него было немного, но колесниц, копейщиков, меченосцев и пращников великое множество. Они надвигались, каждый народ отдельно; посреди полчищ на золотой колеснице восседал царь этого народа с женщинами, евнухами и рабами, державшими опахала под шелковыми навесами, защищавшими их от солнца.

Скиталец на колеснице находился за своей конницей, но вот он послал гонца с приказанием военачальникам конницы произвести нападение на первый неприятельский отряд, но сражаться вяло, затем, как только они увидят, что он повернул назад свою колесницу и помчался обратно через ущелье, бежать за ним, но так, чтобы враг мог преследовать их по пятам.

Так военачальники наемной конницы Фараона и поступили. Первая их атака была отбита, и они отступили, затем атаковали снова, но не выдержали натиска неприятеля и бежали, преследуемые по пятам неприятелем, который гнался за ними с диким криком торжества.

Скиталец, несшийся впереди своей конницы, оглянулся и засмеялся злорадным смехом; когда все ущелье было занято сплошь неприятелем, он встал и подал условный знак своим стрелкам.

В один миг град камней и стрел затмил свет солнца. Неприятель первое время старался сохранить порядок, но раненые и взбешенные кони колесниц давили и топтали людей, а град стрел не переставал сыпаться со всех сторон. Обезумев от ужаса, одни теснились вперед, другие пытались бежать назад, и всюду гибли тысячами, пока, наконец, неприятельские полчища, разбитые и разрозненные, в беспорядке не стали отступать обратно в равнину.

Тогда мощный голос Скитальца скомандовал своей коннице ударить в тыл и атаковать бегущего неприятеля. Все колесницы, находившиеся в резерве под прикрытием, теперь тоже ударили на неприятеля и, следуя за Скитальцем, стали преследовать врага.

В числе тех, которые еще не успели выйти из устья ущелья, был царь Либу на своей колеснице. Это был громадного роста чернобородый мужчина ужасного вида. Скиталец, натянув свой лук, пустил в него стрелу, и царь упал мертвым со своей колесницы. Тогда его полчища, успевшие выбраться из засады, бросились бежать, но колесница Скитальца врезалась в их ряды, а за ней и всадники его, за всадниками — колесницы Фараона, и вскоре от всего неприятельского войска остались одни жалкие остатки, да и те, объятые страхом и ужасом, бежали. Вся равнина чернела бегущими людьми, остатками полчищ различных народов.

Грозных союзников осталось теперь всего не более каких-нибудь 20.000. Зато ахеяне сплошными рядами, стеной стояли на страже своих судов и лагеря. Скиталец собрал своих стрелков и копейщиков и свои колесницы и выстроил их снова в боевом порядке, предоставив одной коннице преследовать бегущих.

Медленно и не торопясь, подвел Скиталец свои войска и остановил на расстоянии двух выстрелов от неприятельского лагеря, расположенного в виде лука, тетивою которого явился Сихор. Кругом весь лагерь был окружен глубокими рвами и земляными валами.

Скиталец отправил глашатаев, предлагая тем, кто укрывался в стенах лагеря, сдаться, но те, чувствуя себя в достаточной безопасности, отвергли это предложение с бешенством; кроме того, они успели заметить, что по численности своей они не уступали войскам Фараона.

Тогда Скиталец разделил свое войско на три корпуса и приказал двум из них атаковать неприятельский лагерь с левой и с правой сторон одновременно, с третьим же отрядом, которым командовал лично, остался против средних ворот лагеря, рассчитывая улучить удобную минуту, чтобы ворваться в лагерь.

По его команде войска Фараона атаковали лагерь одновременно с двух сторон, но их встретили градом стрел и копий, так что они принуждены были отступить.

Скиталец вторично послал их атаковать лагерь, и на этот раз они пробили себе дорогу с правого фланга и ворвались в лагерь.

Тогда охранявшие главные ворота устремились туда, чтобы оттеснить фараонову пехоту, а Скиталец, воспользовавшись этим, приказал своим людям дышлами колесниц выломать ворота, и сам первый ворвался в лагерь на своей колеснице.

Но в этот момент наемные войска Фараона были вытеснены из лагеря на правом фланге, а атаковавшие левый фланг были вновь отбиты и бежали. Те же, которыми предводительствовал сам Скиталец и которые должны были ворваться в лагерь вслед за ним, немного замешкались. В это время ворота захлопнулись, и сильный отряд неприятеля преградил доступ так, что Скиталец очутился один во вражеском лагере. Но он не смутился: сердце его не знало страха. Бросив золотой щит на дно бронзовой колесницы, он натянул свой лук и, громко крикнув вознице, чтобы он несся вперед ни на минуту не останавливаясь, стал пускать одну стрелу за другой. Каждая из них несла смерть.