Мечник - [6]

– Извиняйте, ошибочка вышла.

– Ничего, – ответил я, чуть склонил подбородок и, повернувшись к стойке, из-за которой на меня смотрел официант, молча поманил его указательным пальцем.

– Да-да. – Он угодливо склонился возле столика.

– Где мой заказ, морда?

– Не извольте беспокоиться, сей момент будет. – Он покосился на мой Кубанский крест.

– Фамилия и звание?

Мой голос звучал глухо и угрожающе, и, хотя сотрудник СБ имел полное право не открывать свою личность, почуявший командные интонации лжеофициант растерялся, встал по стойке «смирно» и привычно доложился:

– Агент-стажёр СБ Бельцов.

– Давно здесь?

– Третий день. Это моё первое назначение.

– В следующий раз будь внимательней. Но в принципе ты поступил верно, что полицейского для проверки вызвал. Вид у меня не столичный и внушающий подозрения, что есть, то есть, а рядом здание солидной конторы. Свободен, и чай принеси.

В этот момент появился тот, кого я ждал, прихрамывающий на левую ногу сорокалетний здоровяк в сером френче с погонами полковника.

– Проблемы? – Он посмотрел на меня и кивнул на Бельцова.

– Нет, всё ровно.

Проходящий в «Шляпнике» практику стажёр моментально исчез за барной стойкой. Ерёменко пожал мне руку и сел напротив, а я наконец-то получил свой чай и бутерброды.

– Ну что, Саня, осваиваешься в столице?

– Деваться некуда, осваиваюсь. Как считаешь, командир, что лучше: в Краснодаре осесть или всё же в Гвардейском?

– Хочешь спокойствия, двигай в посёлок. Ну а если собрался серьёзными делами заниматься и есть желание по социальной лестнице вскарабкаться, тогда в столице. Между прочим, рядом со мной особнячок хороший продаётся, и недорого просят, всего четыреста монет. Хозяину деньги срочно нужны, и он торопится, хотя реально этот дом под семь сотен стоит.

– Подумаю. – Я кивнул.

– Думай быстрее, а то дом уйдёт, а мне лучше, если в соседях свой человек будет. – Он повернулся к барной стойке и, повысив голос, обратился к одному из местных служащих: – Петя, коньячку мне полста и лимончик.

Полковника обслужили, а я, покосившись на выпивку, спросил:

– Не рановато, ведь только середина рабочего дня?

– Мне можно, я теперь работник умственного труда, а коньячок в малых дозах стимулирует мозг. – Полковник одним махом влил в себя янтарную жидкость и, закусив лимончиком, сказал: – Ладно, Саня, понимаю, что не просто так ты повидаться хотел. Говори, что от меня требуется?

– Иваныч, мне в Трабзон надо. Чем скорее, тем лучше. Оформи в вашей конторе бумагу хорошую и красивую, чтоб меня через линию фронта пропустили. Я-то и сам пройду, но это потеря времени, и назад не один возвращаться буду, надо, чтобы армейская разведка меня поддержала и возможные хвосты обрубила.

– С Трабзоном сейчас перемирие, Саня. Может быть, подождешь, пока всё утрясётся?

– Нет, – покачал я головой, – и так времени много потерял, больше года ждал, а теперь надо поторопиться.

– Подругу вытянуть хочешь?

– Да, её и ребёнка своего.

– Так куда торопишься, ведь сам же говорил, что не любишь её?

– Верно, но любовь – отдельно, а уважение и глубокая симпатия к этой женщине – тоже отдельно. Не знаю, как это объяснить, Иваныч. Мне с ней рядом хорошо было, спокойно, и это тот редкий случай, когда ты всегда рад человеку, смотришь на него – и сердце радуется, что он с тобой рядом. Тоскую я по этим ощущениям. Опять же ребёнок у нас есть, и, как радио вещает, положение моего тестя Кары в Трабзоне нестабильное. Мэр тамошний с нами мира захотел и может по наёмнику ударить, а в таких делах его семью задеть – как два пальца об асфальт. Да и если рассуждать чисто по-деловому, чем быстрей эту тему разгребу, тем быстрей смогу заняться другими своими делами. Выручай, Иваныч.

– А чего к Захарову или Стахову не обратишься?

– Слишком они хитрые, втянут в блудняк свой шпионский, а потом из этой ямы не вылезешь. С тобой надёжней, ты всё же человек без двойного дна, и я тебе верю.

Полковник достал портсигар, не торопясь вынул длинную турецкую папироску, закурил, с полминуты помолчал и наконец изрёк своё решение:

– Сделаем. Через три дня в Трабзон «Цезарь Куников» с «Ладным» идут, посольство повезут, и наше начальство сейчас как раз решает, кого от СБ отправить. Я пробегусь к генералу и сам в посольство набьюсь, а ты со мной как секретарь и порученец отправишься. Считай, что повезло тебе, Саня.

– Благодарю, Иваныч. С меня причитается.

– Забудь, я помню, кто меня из последнего боя на себе вытянул. Завтра в полдень будь с вещами возле моего дома.

– Понял.

Ерёменко затянулся, пыхнул ароматным дымком и поинтересовался:

– Какие планы, во что думаешь свою молодую энергию вкладывать?

Я кивнул на чашку с чаем, стоящую на столе:

– Планов много, командир, но как из Трабзона вернусь и житьё своё налажу, тогда этим и займусь.

– Чай? – удивился полковник.

– Он самый.

– А ну-ка, объясни. Интересно, что ты задумал.

Ухмыльнувшись, я заказал ещё чашку чая и начал излагать Ерёменко свою идею:

– В историю вдаваться не буду, Иваныч, это не очень интересно, а вот реалии сегодняшнего дня затронуть придётся. Чай – это такой товар, который русскими царями в своё время был признан стратегическим ресурсом. На территории нашей Конфедерации единственное место, где он сейчас выращивается, – Новороссийск, и то, что дают тамошние хозяйства, – только пятнадцать процентов людских потребностей, так что пока рынок свободен.