Мечи и темная магия - [58]

— Я могу принести, — прервала ход его мыслей Лаллит. — Я уверена, сестра Гобб назначит справедливую цену.

— Отлично, — согласился сэр Геревард. — Пожалуй, мандола как раз то, что надо. Если это не слишком затруднительно, я хотел бы на нее взглянуть. Когда вернется сестра Гобб?

— О, я сейчас принесу, — заторопилась Лаллит. — Сестры Гобб еще долго не будет.

— Спасибо, — сказал сэр Геревард, — но как же вы мне ее передадите, если нам нельзя дышать одним воздухом?

— А я могу не дышать хоть целую вечность, — простодушно объяснила Лаллит и в доказательство глубоко вздохнула, надув грудь.

Геревард смотрел на нее с восхищением, несколько охлажденным злостью на Фитца. Обычно тот не позволял себе совать нос в любовные дела Гереварда, а то, что у него, вероятно, имелась веская причина для вмешательства, не смягчало обиды.

Лаллит довольно долго удерживала воздух в груди, а потом резко выдохнула, всем телом прогнувшись назад, так что груди устремились прямо вверх. Улыбнувшись рыцарю, она ушла следом за ними. Через минуту Геревард услышал ее шаги по дубовым доскам, служившим полом чердаку и потолком — его комнате.

Послушница вернулась несколько минут спустя. Странный инструмент в ее руках показался сэру Гереварду лютней-переростком. Он неплохо играл на лютне и, с тех пор как мистер Фитц поставил ему голос, сносно пел, хотя уже несколько лет не практиковался.

Лаллит задержалась, чтобы набрать в грудь воздуху, отчего под ее балахоном снова очертились выпуклости, и, проворно пробежав через комнату, положила мандолу в ногах кровати и так же поспешно отступила к двери.

Геревард склонился вперед и взял инструмент в руки. Корпус был сделан из ясеня, отверстие резонатора окружала роза, инкрустированная черным деревом. Рыцарь несколько удивился, увидев натянутые струны, — ведь инструмент так долго пролежал в сундуке. Материал струн оказался ему незнаком.

Он уже собирался попробовать звук, когда заметил, что отверстие резонатора чем-то заткнуто. При ближайшем рассмотрении затычка оказалась сложенным треугольником куском пергамента, запечатанным воском по всем трем углам. Чтобы его извлечь, пришлось бы спустить струны, а значит, пергамент вложили в инструмент преднамеренно, а струны натянули позже.

— Ага, — усмехнулся сэр Геревард. — Тайна мандолы.

— Что это?

Послушница привстала на цыпочки, вытянув изящную шейку и придвинулась на несколько шагов.

— Какой-то пергамент, — ответил сэр Геревард и развернул мандолу к ближайшему окну, чтобы свет падал на резонатор. — Опечатан трижды, приклеен к корпусу красной лентой… и еще три печати… пожалуй, это дело для…

Он собирался сказать: «для мистера Фитца», поскольку от запечатанного пергамента за милю несло колдовством, однако истинную природу куклы не стоило открывать даже служительницам доброжелательного божества, поэтому рыцарь замолчал.

— О, как интересно! — Лаллит захлопала в ладоши и подошла еще на несколько шагов. — Что там написано?

Сэр Геревард осторожно пристроил мандолу на коленях и задумался. В энтузиазме Лаллит было что-то неестественное. Он заметил, что струны тихонько гудят, хотя он их не касался. Они словно отзывались Лаллит, и сэру Гереварду это совсем не нравилось.

Присмотревшись, он усомнился, что с чердака вернулась прежняя Лаллит. Она выглядела немного выше и тоньше, глаза показались ему расставленными слишком широко, а шляпа была надета задом наперед.

— Мне придется снять струны, — заговорил он. — Иначе пергамент не вынешь. Кажется, в моем вьючном мешке есть ключ… сейчас достану.

Вьюки стояли у дальней стены, под закрытым ставнями окном, вместе с его саблей и пистолетом с колесным замком, к сожалению незаряженным.

— Позвольте мне, — вызвалась Лаллит.

Сэр Геревард, уже свесивший ноги с кровати, вскинул руку:

— Нет-нет, не забудьте о моем обете. — Он проскакал на одной правой ноге и ухватился за засов ставней. — Кстати, не мешает впустить побольше света, пока погода не испортилась.

Гервард не рассчитывал, что создание, принявшее облик Лаллит, испугается солнечного света, поскольку второе окно было уже открыто, но лишний свет не помешает. Он распахнул ставни, встал на колени над вьюком и с улыбкой оглянулся через плечо.

Свет из второго окна не оказал на гостью видимого эффекта, зато отчетливо показал, что женщина в дверях не Лаллит, да вообще не женщина. Какое-то существо из другого измерения приняло облик Лаллит и присвоило ее одежду. Рыцарю оставалось только надеяться, что Лаллит еще жива и что сам он переживет предстоящую схватку.

— Ваш бог Нархалет-Нархалит добр ко мне, — добавил он, склонившись в нишу окна и выглядывая наружу. Произнесенное имя могло привлечь внимание божества к вторгшемуся в его храм чужаку. — И к моему спутнику мистеру Фитцу Нархалет-Нархалит тоже добр.

Имя мистера Фитца он произнес как можно громче, в расчете на чрезвычайно острый слух куклы. Если тот поблизости, это его насторожит. Однако вероятнее всего, что он еще в пещере, а значит, сэру Гереварду предстоит справляться самому.

— Ключ, — поторопила Лаллит, с трудом подражая человеческому голосу. — Струны. Пергамент.

— Ах да. — Сэр Геревард склонился над вьючной сумой и принялся рыться в ней, выкладывая все, что попадалось под руку, — Посмотрим… Кинжал, не мешало бы подточить… еще один, этот не так плох… где же…