Меченый - [5]

– У меня есть сын, – тихо сказала старуха. – Чарлз. Я его очень люблю, но он большой дурак.

– Так, – сказал я. – Теперь понимаю. Чарлза обвиняют в преступлении?

– Его обвиняют во всем.

– Он сидит в тюрьме?

– Нет, Виктор. Он не в тюрьме. Пятнадцать лет назад его арестовали за преступления; их было так много, что я даже не помню за какие. В основном за кражи, но также и за угрозы и домогательство.

– Может быть, вымогательство?

– За это тоже. И за то, что он подговаривал других в этом участвовать.

– Преступный сговор.

– Его должны были судить. Ему нужны были деньги, чтобы остаться на свободе.

– Залог?

– Да. Поэтому как последняя идиотка я заложила дом. На следующий день после того, как его выпустили из-под ареста, он исчез. Мой Чарлз, он сбежал. Мне понадобилось десять лет, чтобы выкупить дом для Талассы. Десять лет непосильного труда. И с тех пор как он сбежал, я ни разу его не видела.

– Чем я могу ему помочь?

– Приведи его домой, к своей матери. Пусть он с ней попрощается.

– Я уверен, что он сам может прийти и попрощаться. Прошло много времени. Он давно исчез с радаров властей.

– Ты так думаешь? Подойди к окну, Виктор. Выгляни на улицу.

Я подошел к окну и осторожно отодвинул штору. В комнату полился дневной свет.

– Видишь фургон?

– Да, – сказал я, глядя на побитый фургон белого цвета с ржавой полосой на боку, – вижу.

– Это ФБР.

– Мне он кажется пустым, миссис Калакос.

– Это ФБР, Виктор. Оно все еще охотится за моим сыном.

– После стольких лет?

– Они знают, что я больна, и ждут, когда он придет. Мой телефон прослушивают. Почту просматривают. А фургон стоит тут каждый день.

– Давайте проверим, – сказал я.

Не отходя от окна, я вынул сотовый и набрал 911.

Не называя своего имени, я доложил о подозрительном фургоне, припаркованном на улице, где жила миссис Калакос. Сказал, что в газетах писали о человеке, пристающем к детям, который ездит на такой же машине, и попросил полицию проверить ее, потому что боялся выпускать детей на улицу. Миссис Калакос захотела что-то сказать, но я жестом остановил ее. Стоя у окна, я думал, что фургон оставил кто-то из соседей, что этот безобидный автомобиль не должен возбуждать параноидальный страх у старой больной женщины.

Мы ждали в молчании, слышалось только хриплое дыхание старухи. Через несколько минут появились полицейские. Одна машину остановилась за фургоном, вторая блокировала его спереди. Когда полицейские подошли к фургону, из него вылез крупный мужчина в роговых очках и мешковатом костюме. Он показал удостоверение и посмотрел на окно, у которого я стоял.

Выяснив, что да как, полицейские уехали. Мужчина в мешковатом костюме вернулся в фургон. Я задернул штору и повернулся к полусидящей в постели старухе – ее глаза, сияющие в пламени свечи, смотрели прямо на меня.

– Что сделал ваш сын, миссис Калакос? – спросил я.

– Только то, что я сказала.

– Вы сказали не все.

– Они охотятся на него из вредности.

– Из вредности?

– Он был всего лишь воришкой.

– ФБР не тратит пятнадцать лет на поиски обычного вора просто из вредности.

– Ты поможешь мне, Виктор? Поможешь моему Чарли?

– Миссис Калакос, я сомневаюсь, что мне следует браться за это дело. Вы о чем-то умалчиваете.

– Ты мне не доверяешь?

– Нет. – После того, что сейчас увидел за окном.

– Ты точно не грек?

– Абсолютно точно, мэм.

– Ладно, есть кое-что еще. У Чарли в детстве были четыре близких друга. Возможно, давным-давно эти друзья совершили маленькую шалость.

– Какого рода шалость?

– Тебе нужно встретиться с ним, встретиться с моим Чарли. Он не может больше появляться в городе, но может находиться поблизости. Мы уже договорились с ним о встрече.

– Вы не считаете это несколько преждевременным?

– В Нью-Джерси. На набережной Оушн-Сити, Седьмая улица. Он будет там сегодня в девять.

– Не знаю…

– В девять. Сделай это для меня, Виктор. В качестве одолжения.

– В качестве одолжения, да?

– Ты сделаешь это для меня, Виктор. Уладишь, договоришься, сделаешь что-нибудь, чтобы мой мальчик смог прийти домой и попрощаться. Да, попрощаться. И исправить свою судьбу, да. Ты сможешь это устроить?

– Думаю, что это не входит в обязанности адвоката, миссис Калакос.

– Приведи его домой, и можешь сказать отцу, что мы с ним в расчете.

Меня удивило, что ФБР по-прежнему интересуется Чарли Калакосом, ведь прошло пятнадцать лет с тех пор, как он сбежал от суда. Впрочем, по утверждению матери, он был вором. И давным-давно вместе с друзьями отмочил какую-то штуку. Фургон под окном свидетельствовал, что благодаря этой штуке он с друзьями долго веселился. Возможно, используя давнюю «шалость» Чарли и острый интерес к ней со стороны ФБР, я смогу получить маленькую прибыль.

– Знаете, миссис Калакос, – сказал я, обдумав все это, – в таких случаях, даже если я берусь за дело в качестве одолжения, мне все равно требуется предварительный гонорар.

– Что такое предварительный гонорар?

– Задаток.

– Понимаю. Вот так, да?

– Да, мэм, вот так.

– У тебя не только лицо грека, но и сердце тоже.

– Я должен вас поблагодарить?

– У меня нет денег, Виктор, совсем нет.

– Жаль.

– Но есть кое-что, способное тебя заинтересовать.

Она медленно, словно оживший труп, встала с постели и с мучительным трудом подошла к стоявшей у стены конторке. Приложив все силы, открыла ящик. Выбросила на пол несколько пар нижнего белья большого размера и открыла, как мне показалось, потайное отделение. Запустив туда обе руки, старуха вынула золотые цепочки, серебряные кулоны, броши с рубинами и нитки жемчуга. Две пригоршни пиратских сокровищ.