Меченый - [22]

Я стояла неподвижно, как манекен для платьев, и безучастно смотрела на искры, вылетающие из-под его рук.

Вспыхнул трут. Кучка сухой хвои. Несколько мелких веточек. Горка веточек потолще и покрупнее. Заалел почти прогоревший уголек. За ним второй, третий, четвертый… Потом появился свет.

А в моей душе становилось все темнее и темнее. И в какой-то момент, поняв, что не ощущаю ни дуновений ветерка, ни холода, ни боли, я почему-то решила, что Вседержитель проявил ко мне милость, великодушно лишив способности ощущать!

Увы, это было только иллюзией – через вечность, когда я почти уверилась в том, что смогу умереть достойно, из разгоревшегося костра вылетел уголек. И пребольно обжег мне колено!

У меня подогнулись ноги, и я со стоном опустилась на землю. Прямо там, где стояла.

Бездушный тут же оказался рядом, подхватил меня на руки и перенес к костру. Потом посадил рядом с собой, снял с рогулек прутик с нанизанным на нем жареным мясом и протянул его мне:

– Кушайте.

Следующие минут пятнадцать я давилась мясом и пыталась понять, почему Меченый выбрал именно меня. Ведь мог же он пройти мимо Атерна и остановиться на ночь, скажем, в Геррене или Фьорне? Или прийти в замок тогда, когда в нем был отец? Мог? Мог! Но пришел к нам… Вернее, ко мне! И именно тогда, когда отец уехал в Аверон. А потом сделал первый шаг к моей душе, убив при мне несчастную «котобелку».

«Нет, все было не так! – поняв истинную причину моей беды, мысленно взвыла я. – Он пришел не ко мне, а в замок, то есть в место, где живет великое множество людей. И не конкретно за мной, а просто для того, чтобы найти жертву! А я сама заглянула в его глаза и тем самым сделала первый шаг в бездну Неверия…»

Тем временем Меченый расправился с очередным куском мяса, подкинул в костер дров и угрюмо посмотрел мне в глаза:

– Атерн захвачен. В столице – мятеж. Где вас могут приютить?

Я поняла, что ему надо! Поэтому закусила губу и отрицательно помотала головой:

– Нигде.

Нелюдь прикоснулся рукой к посоху, лежащему возле правой ноги, и ласково провел большим пальцем правой руки по Пути:

– У вас что, нет родственников? А у графа Корделла – друзей?

Намек был более чем понятен. Поэтому я зажмурилась и застонала: Бездушный устал. И хотел воспользоваться мной, как ключом к душам моих близких. Чтобы сократить себе Путь:

«…К концу своего пребывания на Горготе Нелюди настолько устают от боли, что готовы сделать все, лишь бы получить Темное Посмертие хотя бы на день раньше. Одни терзают свои жертвы по двое-трое суток, вторые убивают все, что дышит, а третьи, самые коварные, ищут того, кто сможет стать Проводником между ними и теми, кто верует во Вседержителя.

Проводник – это человек, единожды нарушивший одну из заповедей Изумрудной скрижали. Например, посмотревший в глаза Бездушному, выслушавший его или, что еще хуже, заговоривший с ним и… не покаявшийся! Сделав первый шаг к Неверию, он не успевает почернеть душой, поэтому кажется окружающим его людям чистым и безгрешным. И, привлекая к себе истинно верующих своим умом, красотой или обаянием, обрекает тех, кто слаб, на жуткую смерть в руках Бездушного…»

«Тех, кто слаб!!!» – мысленно воскликнула я. Потом открыла глаза и улыбнулась:

– Друзья – есть! Граф Грасс Рендалл…

Глава 9 Кром Меченый Шестой день четвертой десятины второго лиственя

Улыбка, появившаяся на губах леди Мэйнарии, выглядела… торжествующей! Поэтому я невольно начал искать в ее словах какой-нибудь подвох. И… не нашел: о дружбе ее отца с графом Рендаллом слышал даже я; до имения последнего было сравнительно недалеко. И, даже не особенно торопясь, мы могли дойти до него еще до заката.

Мысль о том, что уже этим вечером я вырежу на своем посохе еще одну зарубку и тем самым сделаю еще один шаг к концу своего Пути, была настолько приятной, что я вцепился в древко и провел большим пальцем по пока еще гладкой поверхности. А потом изумленно посмотрел на баронессу: она смотрела на мою руку широко открытыми глазами и… тряслась от ужаса!!!

Я убрал руку и попробовал ее успокоить:

– Отведу. К графу Рендаллу. Обещаю.

Однако добился прямо противоположного результата – ее милость смертельно побледнела, невесть как удержалась на грани потери сознания, а через пару минут брезгливо прикоснулась пальчиком к своей груди и, не глядя мне в глаза, прошептала:

– Только в таком виде я к нему не пойду.

Я оглядел ее с головы до ног и мысленно с ней согласился: с растрепанными волосами и в застиранных рубашках с чужого плеча она была похожа не на дворянку, а на… Элларию! В тот момент, когда она, не успев проснуться, бросалась к маме, чтобы поменять мокрые простыни.

Воспоминание о родных было таким острым, что я скрипнул зубами и… в очередной раз напугал леди Мэйнарию – она дернулась, как от удара, и затравленно посмотрела на меня:

– В таком виде меня не пустят даже на порог!

– Купим. Платье. В Меллоре… – пообещал я. Потом встал, подобрал посох, закрепил его на спине и принялся складывать в котомку остатки еды…

В начале пути баронесса казалась мне легкой, как пушинка. Однако с каждым часом становилась все тяжелее и тяжелее и к полудню начала обрывать мне руки. Поэтому когда я выбрался на меллорский тракт и на мои сапоги начала налипать глина, мне срочно захотелось до ветру. А еще попить и перекусить – в общем, заняться чем угодно, лишь бы хоть на мгновение опустить на землю этот неподъемный груз.