Меченые злом - [61]

– Мало ли чего я говорил, – несколько смутившись, буркнул полковник. – Людям свойственно ошибаться. И преувеличивать достоинства или недостатки других. Я не исключение.

Артем и сам был не уверен в своих же собственных выводах. И тем более он не хотел говорить Пеке, что поначалу задание для Гольцовой высосал из пальца. Ну, ладно, пусть не совсем из пальца, но можно было придумать и что-нибудь повесомей для пользы общего дела.

– Ну и как эти неизвестные злодеи используют детей? – Петр Каллистратович подул на горячий чай, смешно оттопырив губы. – Неужто в роли киллеров? – Он иронично покривился.

– У нас идет смешение понятий – дети и подростки. Где грань, которая отделяет эти две возрастные категории? Не секрет, что можно оставаться ребенком и в двадцать лет. А нам известен парнишка, который командовал во время гражданской войны отрядом вполне взрослых дядей. Это хрестоматийный пример.

– Не пойму, куда ты клонишь.

– То, что детей используют воры – "форточники" для проникновения в квартиры, известно давно. Но это в какой-то мере пассивный вариант. Дело пацана – открыть окно. Дальше работают взрослые. В наших случаях все выглядит несколько по-иному. Скорее всего, беспризорники участвуют в активной фазе.

– Ну, знаешь!.. Фантазируй, да знай меру. Сначала ты придумал призрачных убийц, теперь сватаешь на эту роль детей. Черт знает что! Где доказательства, мыслитель?

– Да, все верно, фактаж почти нулевой. Если не считать свидетельских показаний. Ведь это хрестоматийный пример "замыленного" глаза! Очевидцы убийств не в состоянии связать кровавое преступление с беспризорниками. Бездомные дети, в особенности попрошайки, настолько обычное явление на городских улицах, что их просто не замечают. Или стараются не замечать. И если это так… – Артем угрюмо покачал головой. – Если это так, то у нас, Петр Каллистратович, очень серьезный противник. Умен, сволочь.

Психолог… У него все выверено до мелочей. Эх, побеседовать бы с Гольцовой! Уверен, что ей известно гораздо больше, чем нам.

– Надеюсь, с нею все обойдется… – Поймав на себе внимательный взгляд майора, Леонидов продолжил: – Ты, наверное, задаешься вопросом: почему это я не спрашиваю, как себя чувствует раненая девушка? Зачерствел, забурел этот старый сукин сын. Не перебивай! Знаю, что хочешь сказать: мол, и в мыслях не было; да чтобы я, когданибудь… Нет, ты подумал именно так, но, по своему обыкновению, не стал бежать впереди паровоза. Докладываю, чтобы снять твои подозрения насчет моей черствости: в управление я приехал из больницы. Гольцова пока без сознания. А может спит. Но состояние, как утверждают врачи, стабильное.

Слава Богу! – подумал с облегчением Артем. Лишь бы выжила…

– Так я слушаю… – Полковник допил чай и с видимым удовольствием поставил чашку на стул, исполняющий роль журнального столика. – Вроде отпустило.

– Простите… я несколько потерял нить беседы… – Майор был смущен.

– Ты говорил, что имеешь какие-то доказательства участия подростков – ладно, детей – в заказных убийствах. По крайней мере, я понял тебя именно так.

– Это не совсем точно. – Артем вдруг почувствовал, как на него снизошло нечто похожее на озарение. – Помните, я вам докладывал, что на квартире Завидонова мною были найдены вырезанные из черной бумаги профили в отдельном конверте?

– Конечно, помню. Ну и что?

– Один профиль был идентифицирован.

– Ну и?..

– Это оказался профильный рисунок физиономии Бени Черного.

– Экий пассаж… – Полковник скептически ухмыльнулся. – Ошибка исключается?

– Эксперт дает стопроцентную гарантию. Если нужно заключение…

– Потом. Пока не требуется, – перебил майора Петр Каллистратович. – Однако я не пойму к чему ты клонишь.

– Я предполагаю, что профиль сделан с натуры. Это первое.

– Минуту! Что значит – с натуры!? Хочешь сказать, будто Завидонов видел Жереха, разгуливающего по Троицкой? Как это – и мертвые с косами вдоль дороги стоят… Бред!

От Черного уже давно остались одни кости.

– Я тоже не верил. Потому и не докладывал вам о своих подозрениях и догадках. Не хотел в ваших глазах выглядеть смешным. Профиль – это не факт.

– А сегодня совершенно неожиданно стал фактом. – Полковник насмешливо фыркнул. – Как говорится, за неимением корабля и корыто броненосец. Артем Саныч, лучше не лезь в очередные дебри. Все это от лукавого.

– Так ведь здорово все вяжется, Петр Каллистратович! – начиная отчаиваться из-за непробиваемого скепсиса шефа, горячо воскликнул Артем. – Понимаете – нитка к нитке, петля к петле.

– Вот, вот… – проворчал Леонидов. – Насчет петли ты в самое яблочко попал. Она у меня уже на шее. И если мы не найдем убийц мэра, то некоторые штатские давно стоят наготове с куском мыла в руках, чтобы ее намылить. Сам знаешь, что в такой ситуации пока не отыщут хотя бы козла отпущения, не успокоятся. А! – Он резко махнул рукой. – О чем тут толковать. Нет, точно не дадут до пенсии доработать… – Петр Каллистратович тяжело, со стоном, вздохнул.

Майор промолчал, стараясь не глядеть на шефа. Теперь он его хорошо понимал. Раньше, когда Артем был совсем юным опером, он никогда не заглядывал наперед больше чем на месяц; ну максимум на год – до очередного отпуска. И разговоры сослуживцев на эту тему считал пустой болтовней. Когда она будет, эта пенсия.