Меченосец - [19]

— Сколько стран входит в коалицию?

— Так или иначе, но все страны Запада. К примеру, Кимах Фольстих, один из основателей союза, хозяин Бильгора, тащит за собой всех родственников, вассалов и приятелей, хотят они того или нет.

Готфрид склонился над картой и ткнул пальцем.

— Настоящая неразбериха начинается к западу от Бильгора и Мальмберге. Гудермут на отшибе, нас она почти не касается, все же в противоположную сторону смотрят, на Сартайн главным образом. Андерле уже не та, но в ее столице до сих пор сидят и главная ученость, и всяческие искусства.

— Случай типичнейший, — едва внятно пробормотал Рогала, качая головой. — Бароны, раздробленность, упадок.

Вдруг он насторожился.

— Идет кто-то. Молчи, позволь говорить мне.

Готфрид прислушался и лишь спустя секунды уловил лязгающий ритм солдатского марша. Мерный топот смолк у палатки. Кто-то подошел вплотную.

— Слушайся меня, — предупредил гном, свернув карту. — Попытайся не выдать, насколько ты еще зелен.

— Господа? — позвал голос снаружи. — Торуньский совет уже в сборе. Не согласитесь ли присоединиться?

— Высокомерней будь! — шепнул Тайс.

Коротышка откинул полог шатра, и Готфрид шагнул наружу. Он оглядел посланного за ними рыцаря. Тот подрагивал, вид имел бледный и старался в лицо Меченосцу не смотреть. Его спутники вели себя так же.

— Тогда вперед! — буркнул Рогала.

— Следуйте за мной, господа!

— Не позволяй им тебе указывать, — посоветовал гном юноше по пути на совет. — Только увидят твой пушок под носом и непременно примутся наседать. Запомни: они тебя больше боятся, чем ты их.

Рыцарь нетерпеливо оглянулся: бородач едва волочил ноги, заставляя солдат то и дело останавливаться.

— Если слишком надавят, коснись меча. Положи ладонь на рукоять, но ни в коем случае не обнажай оружие, если не решился кого-то прикончить.

Готфрид удивлялся: с чего это гном поучает, тревожится да еще и медлит нарочито? Что такого в совете нынешних королей? Разве Рогале не приходилось бывать в компании особ куда значительнее?

— Делюсь секретом, — сообщил проницательный коротышка. — Всегда опаздывай. Это раздражает, затуманивает мысли. Если сам сумеешь рассуждать здраво, всегда свое возьмешь — о колбасе ты споришь или о землях.

Готфрид послушно кивал, почти не внемля. Он боялся и нервничал, ведь никого важней лорда Долвина, отцова сеньора, в жизни еще не встречал.

— Фу-у! — фыркнул Рогала, вдруг остановившись. — Ты только посмотри!

Королевские обиталища поражали роскошью. Несомненно, в древней Андерле Тайс видывал убранства и пышнее, но не среди военного лагеря!

— Они что, серьезно? К чему вся эта показуха? Эх, парень, лучше сразу берись за рукоять. Насядут и задавят.

Готфрид сдвинул перевязь, переместив меч из-за спины на пояс. Одно легкое прикосновение к нему вмиг возродило уверенность. Интересно, это в самом деле клинок или трюки воображения?

Суета в большом шатре вдруг приутихла.

— Отлично, замечательно! — похвалил гном. — Они под впечатлением. Сейчас еще малость похорохориться — я научу как.

Он пропихнулся сквозь толпу зевак у входа, юноша пробрался следом. Рогала прошмыгнул под навес и оказался в огороженной полотнищами приемной, где ряды столов и стража отделяли участников совета от прочего люда. Охранники кинулись наперерез коротышке, но увидели Готфрида и застыли в оцепенении. Никто не посмел встать на пути Меченосца. Вот здорово!

Сзади блеял посыльный рыцарь. Готфрид, нахмурившись, оглянулся, и лепет утих. Вот он, вкус силы и власти. Конечно, меч искушает, лезет в душу, сулит славу, но ведь как это все приятно!

Меченосец с Рогалой шагнули в залу совета, где союзники кричали и трясли кулаками. Короли кляли друг друга за упрямство и глупость.

К новым гостям поспешил побледневший дворецкий — гном отпихнул его, и кто-то властно заревел: «Стража, взять этих двоих!» Готфрид обернулся, посмотрел крикуну в глаза, и тот побелел, начал заикаться. Охрана пропустила приказ мимо ушей.

Юноша погладил рукоять.

— Ага, проняло! — хихикнул Рогала и в наступившей тишине заголосил: — Меченосец! Избранник! Рука Зухры! Всем встать!

Некоторые и вправду приподнялись, но тут же, рассерженные, снова уселись.

Готфрид оглядывал сборище, держа ладонь близ эфеса. Никогда еще он не чувствовал себя столь никчемным, неловким, ни к месту. Перед ним совет всего Запада — о таком юноша и мечтать едва решался. В тесном лесу макушек виднелись семь коронованных. Парень заметил и четверых магистров, не хватало лишь главы Синего ордена. Вокруг королей грудилась свита — герцоги, бароны. Пальцы снова и снова касались рукояти.

В толпе выделялся суровый старик в форме войск Андерле, которого сумятица вокруг Меченосца явно забавляла. Лишь он встретил взгляд Готфрида, не отвел глаз. Могучий, властный человек. Кто такой? Короли с ним на равных, и это при том, что на империю привыкли посматривать свысока, втайне, конечно, ей завидуя. Может, общая угроза понудила снова признать Андерле средоточием знания и мастерства, отдать ей главенство?

Сам не понимая зачем, Готфрид кивнул офицеру. И, высказывая наболевшее, обратился к нему.

— Мы прибыли сюда из окрестностей Катиша, столицы королевства Гудермут, подписавшего прошлой осенью на совете в Торуни союзный договор. Документ этот был подтвержден недавно в Бевингло. Возможно, мы обманулись, ведь мы слишком молоды и неопытны. Возможно, от наших глаз ускользает что-то важное. Но в нашей юношеской горячности мы вообразили, что, в то время как вражеская армия осаждает Катиш и опустошает окрестности, за границей Бильгора те, кто поклялся помочь Гудермуту, отдыхают, утоляя жажду изысканными винами и развлекаясь с разодетыми в шелка куртизанками. Повторюсь, мы весьма неопытны, нас легко обмануть. Кимах Фольстих, величайший из королей, ты где? Где тот, кто обязался защитить мое королевство?