Меч Заратустры - [16]

Что говорить, если даже Великий Восток, оттянувший на себя значительную часть этого контингента, зародился тоже здесь. Студент-историк Владимир Востоков не одну неделю прожил на Девичьей даче, прежде чем волна золотой лихорадки перенесла его в край, где восходит солнце и сделала царем в горах Шамбалы.

А в Белом Таборе сложился Великий Запад. Колония иностранцев росла здесь по мере того, как все труднее и опаснее становилось жить в Москве. И в этой колонии преобладали европейцы и американцы. А их в Москве до Катастрофы было не так уж мало, и все они застряли тут навсегда – как немец по имени Конрад, который тенью следовал за Жанной Девственницей во всех ее авантюрах.

События на Истре растревожили иноземцев, уже было освоившихся на новом месте. Они боялись, что волнения с северного берега Москвы-реки перекинутся и на южный, и снова громко зазвучали голоса тех, кто говорил, что жить среди этих сумасшедших русских совершенно невозможно.

Вообще любимым занятием таборных иностранцев было искать потерянную родину далеко на западе. Многие ни в какую не хотели верить, что ее больше нет совсем, и группами или даже поодиночке уходили вверх по течению реки под песню «I follow the sun[2]».

Конрад запоздал на Истру как раз потому, что провожал очередную группу немцев и им сочувствующих вверх по Москве-реке. Пробираться без сопровождения через партизанские леса было небезопасно, и Гарин шел «эмигрантам» навстречу, выделяя им прикрытие из отрядов самообороны.

Но все-таки он догнал валькирий в Гапоновке и прискакал на своем коне не один, а с оруженосцем, как было предписано уставом ордена тамплиеров во времена крестовых походов.

Теперь в войске Жанны Девственницы было целых семь человек, а это уже большая сила.

Правда, у Варяга было на два порядка больше людей, а если добавить стажеров, мобилизованных и сочувствующих, то даже и на три. То, что разведчица Аленушка видела в таверне – это был лишь командный состав.

Правда, она пропустила главное. Уже при свете дня в Гапоновку прибежали пацаны с новым сообщением, что варяги громят Дедовский.

Следом за пацанами с той же стороны привалила целая толпа с ревом:

– Бей очкариков!

Громкий крик на лужайке подхватили агаповцы по другую сторону дороги, но они внесли в лозунг свои поправки и обрушились на соседей с многоголосым воплем:

– Бей гапоновских!

Гапоновские в долгу не остались, и понеслась душа в рай.

Примирить враждующие стороны попытался Сашка-баптист со своей кодлой в составе двенадцати христиан веры евангельской, но ему засветили в глаз первому, потому что Сашка был очкарик и гапоновский одновременно.

На крик «Пресвитера бьют!» сбежались другие сектанты и принялись мутузить подручными средствами всех подряд, руководствуясь старинным принципом крестоносцев – «Господь узнает своих».

Валькирии в это время надевали боевое облачение и не слишком торопились. Разведка доложила, что это пока еще не Варяг, а так – местная разборка. А принимать участие в локальных потасовках Жанна Девственница не собиралась в принципе.

Сестрица Аленушка крутилась перед зеркалом, обернув бедра большим цветастым платком.

– Мне идет? – весело спросила она, обернувшись к Жанне.

Мокрые от дождя юные грудки задорно торчали в стороны.

– Отдай девочке бронежилет, – не отвечая по существу, бросила Жанна через плечо Григорашу.

Бронежилет и омоновский щит остался у рыцаря с тех времен, когда он подавлял беспорядки в Москве. Дезертируя, Григораш уволок их с собой.

– Зачем мне бронежилет? – воскликнула Аленка. – Я хочу как вы!

– А я не хочу, чтобы тебя убили. У них автоматы, а не игрушки.

– Да нету у них автоматов, – пробубнил из угла братец Иванушка, которого не зря окунали головой в бочку с дождевой водой. – Был один, и то его дедовские отобрали. Только в нем патронов нет.

Братец уже успел переговорить с дедовскими пацанами и вызнал все в деталях.

– Собирайте людей! – распорядилась Жанна, махнув на Аленку рукой.

Накануне Жанна привела в Гапоновку не только своих людей, но и самый боеспособный отряд самообороны Нижней Истры. А потом еще не утерпели солдатовские мужики и привалили в Гапоновку своим ходом. Так что тут было кому воевать.

– В Дедовский?! – крикнул Жанне командир самооборонщиков, улыбаясь во весь щербатый рот и дергая себя за бороду.

Его борода и так торчала клочьями в разные стороны, и весь вид командира свидетельствовал, что он уже принял боевое крещение на дороге между Гапоновкой и Агаповкой.

– Зачем в Дедовский? На Верхнюю Истру пойдем, – ответила Жанна таким тоном, что вопрос «Почему?» был просто неуместен.

Но первыми на Верхнюю Истру обрушились дети. Как саранча они разлетались по хуторам и подворьям и вопили что есть мочи:

– Варяги Дедовский громят. Караванные амбары жгут!

Караванные амбары принадлежали как раз варягам и по логике они могли делать с ними все, что им заблагорассудится, но хранилась в этих амбарах верховая дань. А тут и так ходили настойчивые слухи, что раз низовые за крышу не платят, то бандиты потребуют с верховых двойной оброк. Им ведь все равно кого доить.

А юные дезинформаторы не унимались и разносили по дворам слух, что Варяг уже идет на Верхнюю Истру за второй данью.