Меч возмездия - [74]
.
Главный переводчик Хабаровского процесса Георгий Пермяков запомнил такой эпизод:
– Показания против себя они давали неохотно, заявляли, что якобы они «ничего не знали». Лишь генерал-лейтенант Такахаси Такаацу, нервный такой, высокомерный, с бравадой рассказывал об опытах на живых людях. «Если преступник приговорен к смерти, то лучше его умертвить для науки», – говорил японский генерал…
В отряде № 731 «трудились» 2600 человек. Среди них были: 3 генерал-лейтенанта, 6 генерал-майоров, несколько десятков старших офицеров, более 300 младших офицеров и прапорщиков. Но значительную часть составляли сотрудники научно-исследовательских учреждений и ведущие ученые медицинских факультетов высших учебных заведений Японии.
То есть в этом учреждении «трудилась» интеллектуальная элита страны. Жертвы «ученых» не имели ни имен, ни фамилий. Преступники-экспериментаторы их пренебрежительно называли «бревнами». Так, бывший служащий отряда пояснял: «Мы считали, что „бревна“ не люди, что они даже ниже скота». Все в отряде считали, что истребление «бревен» любыми способами – дело совершенно естественное.
Бывший начальник 4-го отдела отряда генерал-майор медицинской службы Кавасима показал на процессе: «Если заключенный, несмотря на заражение его смертоносными бактериями, выздоравливал, это не спасало его от повторных опытов, которые продолжались, пока не наступала смерть от заражения».
Число жертв только в отряде № 731 ежегодно было не менее чем 600 человек. С 1940 года по день капитуляции японской армии истреблено не менее 3 тысяч человек.
Уже упоминавшаяся Ольга Козловская впоследствии недоумевала:
– Никто из нас не знал и не мог подумать, что в таких колоссальных масштабах можно разводить в лабораторных условиях заразу. Нам, советским специалистам, было очень трудно поверить, что преступления против человечества совершали медицинские работники… Те, которые должны были бороться за здоровье людей.
Военный трибунал приговорил 12 обвиняемых к различным срокам заключения в исправительно-трудовом лагере – от двух до двадцати пяти лет. Смертная казнь в те годы в СССР была отменена.
Нельзя не отметить: идеологическая основа «японского рейха» мало чем отличалась от идеологии германского фашизма. Но была и своя специфика. О ней, например, говорил на процессе адвокат Белов, защищавший подсудимого Ямада Отодзо – генерала, главнокомандующего Квантунской армией, готового отдать приказ о бактериологической атаке:
«Мой подзащитный Ямада родился в тысяча восемьсот восемьдесят первом году.
Карл Маркс о Японии того времени писал: „Япония с ее чисто феодальной организацией землевладения и с ее широко развитым мелкокрестьянским хозяйством дает гораздо более верную картину европейского Средневековья, чем все наши исторические книги, проникнутые по большей части буржуазными предрассудками“.
Именно Средневековьем, с его господством грубой силы, произвола, с его политическим бесправием, темнотой и забитостью народных масс, владычеством церкви, преследованием науки, зверскими расправами с передовыми людьми того времени, воспитывались подсудимые.
Агрессивные войны в Китае и Маньчжурии, которые вела Япония в течение полувека, показали всему миру, какими путями японцы намеревались наращивать свое могущество. Японский император Хирохито назвал Вторую мировую войну „священной войной Японии“. Наиболее хищнические и разбойничьи японские империалисты, понимая невозможность ведения войн без мобилизации широких масс населения, установили государственную систему отравления сознания японского народа ядом воинствующего национализма и звериного шовинизма.
Шовинистическое воспитание детей в семье и школе, милитаристская пропаганда в печати и искусстве, система жандармского шпионажа и полицейского террора, религиозные храмы с их жрецами, тюрьмы, социал-фашистские партии и тому подобные атрибуты империалистической государственной машины неукоснительно развивались и приводились в действие в целях реакционной обработки широких народных масс, и в первую очередь военнослужащих армии и флота. В основу всех форм и методов, посредством которых японский империализм формировал послушного солдата, был положен принцип божественного происхождения, вечности и незыблемости японского монархизма.
Идеология, в которой воспитывался японский военный человек, самурайская. Весь кодекс военной морали „Бусидо“, которым должен был руководствоваться японский офицер, начиная с обожествления самурайского меча и преклонения перед императором как высшим существом и кончая церемонией харакири в случае военной неудачи или „потери лица“, проникнут глубоко самурайскими идеями и чувствами.
В таком же духе через школу, печать, театр, кино и т. д. воспитывались не только военные, но и все японское население, начиная с раннего возраста вплоть до преклонных лет. Для воспитания армии и всего населения в воинственно-агрессивном духе широко культивировалось внедрение так называемого самурайского духа. Под этим разумеется дух превосходства японцев как особой, избранной свыше нации; дух презрения и безграничной жестокости к врагу как к существу низшему, „варвару“. Этот дух вырабатывал фанатиков, веривших, что смерть сделает их святыми.
Впервые в одной книге увлекательная художественная версия исторических событий более чем 65-летней давности.Нюрнбергский процесс – международный суд над бывшими руководителями гитлеровской Германии. Великая история сквозь невероятную жизнь ее героев – с любовным треугольником и шпионскими интригами.В новом романе Александра Звягинцева – мастера остросюжетного жанра и серьезных разысканий эпохи – пожелтевшие документы истории оживают многообразными цветами эмоций и страстей человеческих.На основе книги был снят телевизионный сериал «Нюрнберг.
Майор Сарматов возглавляет группу, проводящую операции особой государственной важности за пределами СССР — на Ближнем Востоке, в Латинской Америке и Африке. Для него и его товарищей слово «Родина» не пустой звук. В этот раз они обязаны поймать свою «тень» — американского агента, специалиста по советской разведывательной тактике, регулярно появляющегося в зоне советских интересов.
Древний монастырь в Гонконге… Здесь оказался майор Сарматов – легендарный Сармат. Он жив. Но абсолютно утратил память. Кто он? Откуда? Что ему известно? – это интересует многих, в том числе и ведущие спецслужбы мира. Но более всего за этим суперпрофи охотятся люди из одной таинственной секты Востока. С помощью Сармата они намерены совершить устрашающую для всего человечества крупномасштабную, террористическую акцию, которая должная привести их к мировому господству. Они добиваются своего – Сармат в их руках.
Жизнь солдата полна неожиданностей, потому-то и приходится майору КГБ Игорю Сармату тащить на своем горбу американского разведчика, выполняя задание особой государственной важности. Но скоро они поменяются ролями. И горе солдатам тайных войн, когда политики вмешиваются в их дела, когда свои же теряют в них веру, обрекая героев на верную смерть. Однако рано списывать в расход офицера КГБ, проводившего секретные операции в Анголе и Ливане, Никарагуа и Гондурасе. Он дал себе слово обязательно вернуться, чтобы еще хоть раз посмотреть в глаза той, с которой он одной крови, а также в глаза тех, кто его предал...
В Никарагуа он был известен как капитан сандинистов Хосе Алварес, в Анголе – как лейтенант Санчес, в Мозамбике – как капитан Кригс. На самом же деле этот герой тайных войн, способный выполнить любое, самое невероятное задание командования, – русский майор спецназа Сарматов по прозвищу Сармат. Этот мускулистый высокий человек с лицом, обезображенным шрамами, был не единожды ранен, он терял память, его не раз предавали и мечтали убить – ведь живой Сармат очень опасен! Но он выживал вопреки всему и снова возвращался в пекло войны, чтобы посмотреть в глаза тех, кто его предал, и свести счеты с врагами… По мотивам замечательных романов о Сармате был снят 12-серийный сериал, мгновенно завоевавший всеобщее признание.
В романе, завершающем трилогию «Сармат», прослеживаются перипетии судеб двух героев — Игоря Сарматова и Вадима Савелова, некогда принадлежавших к элитному спецотряду быстрого реагирования, спаянного настоящей мужской дружбой и служением Родине. Катастрофа в горах Гиндукуша расставила все по своим местам: кто из них настоящий герой, а кто подстраивается под обстоятельства...
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Очередной том исторических расследований Александра Звягинцева переносит нас во времена Российской Империи: читатель окажется свидетелем возникновения и становления отечественной системы власти и управления при Петре Первом, деятельности Павла Ягужинского и Гавриила Державина и кризиса монархии во времена Петра Столыпина и Ивана Щегловитова, чьи слова о «неохотной борьбе паралитиков власти с эпилептиками революции» оказались для своей эпохи ключевым, но проигнорированным предостережением. Как и во всех книгах серии, материал отличается максимальной полнотой и объективностью, а портреты исторических личностей, будь то представители власти или оппозиционеры (такие как Иван Каляев и Вера Засулич), представлены во всей их сложности и противоречивости…
В этой книге Александр Звягинцев собрал необычные истории, и каждая из них — тень далекого и недавнего прошлого с его правителями и кумирами, злыми гениями и серыми кардиналами, интригами государственного мае штаба и личными драмами героев. Острый взгляд писателя сумел задержать уходящее мгновение и приоткрыть завесу ранее неизвестных и малоизвестных событий, о которых вы узнаете из первых уст. Ведь непосредственным свидетелем и участником некоторых из них был сам автор…
В очередной книге персональной серии Александра Звягинцева собраны удивительные истории, посвященные разным эпизодам нашего замечательного прошлого. Придворные интриги времен Екатерины Великой, закулисье последних десятилетий правления Дома Романовых, подвиги советских разведчиков и, конечно, споры вокруг главной катастрофы XX века— преступлений Третьего рейха — и результатов Нюрнбергского процесса. Акцентируя внимание на этих исторических событиях, автор доказательно и доходчиво показывает их значимость и ненавязчиво объясняет, почему сегодня необходимо о них помнить…