Меч президента - [27]

Возможно, Руцкой так и погряз бы в борьбе с сионизмом до победного конца и даже занял бы место генерала Филатова в газете «День», если бы генерал Шапошников не порекомендовал бы его Ельцину в качестве «офицера связи» на случай «непредвиденного развития событий».

Ельцин, который нежданно-негаданно очутился во главе «Демократической России» и шел к своей цели напролом, по принципу «все или ничего», очень нуждался в армейской поддержке в случае «непредвиденного развития событий», которое, надо сказать, было вполне предвиденным.

Как часто с ним случалось (и случается), Ельцин толком не понял того, что ему порекомендовал главком ВВС, а поскольку как раз в этот момент будущий президент России занимался подбором кандидатуры вице-президента, то и решил сделать им Руцкого.

С высоты Ельцина должность вице-президента мало чем отличалась от должности офицера связи или чиновника для поручений. Недаром в статусе президентского аппарата говорилось, что главной обязанностью вице-президента является выполнение поручений президента. А то, что этот человек по статусу может автоматически стать президентом, в случае не только смерти, а любой «невозможности президентом выполнять свои обязанности» (в случае, скажем, «импичмента», ареста, придуманной болезни и тому подобного), об этом никто не подумал, включая и самого Ельцина, считающего себя если не бессмертным, то, во всяком случае, политически неуязвимым.

Сам Ельцин тогда находился в тисках между радикальными демократами, которые предлагали ему в качестве кандидатов в вице-президенты длинный список фамилий от Собчака до Старовойтовой, и своими верными партработниками из Свердловского обкома КПСС, которые, морщась при виде демократов с их профессорским, а то и просто «итээровским», прошлым, рекомендовали ему выбрать кого-нибудь «поприличнее», указывая в качестве варианта на фигуру Вадима Бакатина, с коим не стыдно было бы появиться на людях, поскольку тот был таким же секретарем обкома и членом ЦК, как и сам Ельцин.

Ельцин уже даже предложил Бакатину составить «пару», но тот отказался, так как по приказу родной партии сам выдвинул свою кандидатуру в президенты. А тут как раз подвернулся Руцкой. Таким образом, конкурс между демократами и партноменклатурой выиграл армейский полковник.

Однако, иметь вице-президентом сопредседателя патриотического общества «Отечество» даже Ельцин не мог себе позволить, а потому Руцкому пришлось срочно отмежевываться от вчерашних дружков.

Руцкой резко порывает с «Отечеством», публично объявив, что в его планы «входило создать совсем иную организацию, нежели получилось», и что он порывает с ними «окончательно и бесповоротно».

«Предатель, перебежчик, подлец» — это были наиболее мягкие эпитеты, которые обрушили «патриоты» на голову Руцкого.

«Я же считаю, — заявил в ответ Руцкой, — что подлецы — они. Туманят людям головы. Придумывают разные сказки, в которые сами-то не верят… Организации, разжигающие национальную рознь, должны быть немедленно запрещены».

А поскольку эти слова были сказаны уже в ранге вице-президента, то предательство Руцкого стало для «патриотов» обидным вдвойне.

Когда же, находясь с официальным визитом в Израиле, Руцкой ни с того, ни с сего брякнул, что у него мама — еврейка, думая, видимо, что это обстоятельство облегчит получение кредитов от израильских банков, «патриоты» по всей Руси ахнули, став единственными, кто в это свято поверил.

Теперь им все стало ясно. Несколько позже, планируя государственный переворот и видя себя в нем чем-то средним между Пиночетом и Ярузельским, Руцкой попытался сплотить вокруг себя «патриотические» силы страны, выступив с длинной речью на Всероссийском съезде патриотов. Вот тут ему и вспомнили маму-еврейку! «Патриоты» самых разных направлений около получаса свистели, визжали, орали «Иуда!», скандировали: «Мы протестуем против вас на трибуне!», а Дмитрий Васильев демонстративно покинул зал, увлекая за собой свою свиту и телохранителей. Тем не менее, Руцкой произнес свою речь, которая вся состояла из длинных цитат Ильина и Бердяева, а так как ни того, ни другого в зале никто не читал, предпочитая книги из библиотеки генерала Стерлигова, то все искренне решили, что вице-президент рехнулся. Уж больно умничает. И ничего не понять.

Это произошло позднее, а пока Руцкой в свете представившихся новых возможностей, лихорадочно отмежевывался от «патриотов» и «полозковцев», основав в пику последним даже новую партию с совершенно фантастическим названием: «Демократическая партия коммунистов России».

Хотя это было не более, чем попытка расколоть РКП, а в случае чего спихнуть с должности и самого Полозкова, коммунисты вслед за патриотами стали обвинять разошедшегося полковника в измене, используя при этом любимое ленинское определение «ренегат». В разгаре этой внутрипартийной склоки подоспел августовский путч, сделав дальнейшие споры чисто академическими, а потому и мгновенно затихшими.

В августовском путче Руцкой сыграл самую заметную роль из всех его участников по обе стороны как идеологических, так и настоящих баррикад, а его высадка во главе десантной полуроты в Бильбеке и освобождение томившегося от неизвестности в Форосе президента Горбачева принесло ему, помимо всесоюзной славы, еще и генеральскую звезду на погоны.