Меч обнажен - [9]

— Рад видеть вас, минхеер. Йонхеер много раз говорил мне о вас. Да, он знал меня — Вима Смитса — и хорошо. Он всегда тянулся к морю, и часто в старые дни он выходил на целый день с сетями на моей «Труди». Да и потом, когда он угодил в постель, он часто приглашал меня рассказывать слухи. Он был великий человек, йонхеер. Мы можем никогда не увидеть таких, как он, снова. Но может быть, это и лучше, что он не живёт больше, чтобы не видеть Нидерланды в эти дни. Он всегда ненавидел бандитов.

— Он послал меня к вам, велел следовать вашим приказам… — начал было Лоренс, но капитан Смитс прервал его:

— Да, это было решено между нами, когда мы увидели, что ураган усиливается. Он знал, что мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы осуществить его планы отхода. И если ветер и вода будут к нам благосклонны, мы переправим вас через канал завтра к этому времени. Ян, пойди наружу и посмотри вокруг. Там шныряли какие-то ищейки, вынюхивающие уже этот след, — добавил он для Клааса.

— Вот как? Что ж, мы сделали это место достаточно глубоким и незаметным, просто так его не разыщешь, — равнодушно прокомментировал евразиец. — Я отвлеку их внимание, чтобы они оставили вас в покое.

Капитан Смитс предостерегающе покачал головой, когда крышка люка снова бухнулась вниз за его сыном.

— Не думай, что все чёрные шинели глупы, Клаас. Никогда не принесёт пользы недооценивать своего врага. Разве при ловле акул ты используешь форелевый крючок? Мозги есть у людей всех наций, и когда мы забываем это, то напрашиваемся на встречу с неприятностями, не пройдя и четверти пути. Поэтому мы будем поддерживать наше наблюдение…

— Но послушайте, капитан Смитс, — вмешался Лоренс, более поглощённый своими собственными проблемами, — Я не могу позволить вам рисковать, переправляя меня в Англию…

— Рисковать? — дружеские смешки, исторгшиеся из глубин этого бочкообразного тела превратились в неприкрытые раскаты хохота. — Ну какой риск для моей «Труди» в таком деле? Она крепкая девочка и хорошо держит курс. И для неё не впервой пробивать эту тропу, — тут, к замешательству Лоренса, один из глаз капитана медленно подмигнул. Быстрый лающий звук, изданный в ответ Клаасом, едва ли можно было назвать смехом.

— Молодой минхеер не поймёт тебя сейчас, Вим…

— Да ты что? — голубые глаза и округлившийся рот выражали крайнее изумление. — В это я, зная породу йонхеера, едва ли поверю.

Туманные намёки, полузабытые рассказы о дурной репутации глав Дома Норрисов из семейной истории внезапно соединились вместе в сознании Лоренса, впервые образовав полную картину. Догадка вполне объясняла наличие подобного огромного пакгауза в маленькой рыбацкой деревне, существование этой самой комнаты, связь между капитаном Смитсом и Домом Норрисов.

— Контрабанда, — тихо проговорил он.

Капитан Смитс изобразил одной из своих больших рук нечто, что, по его мнению, должно было называться грациозным жестом.

— Что касается меня, то я предпочитаю старое название этого дела — свободная торговля.

— Но я считал, что это занятие исчезло сотни лет назад!

— Ну, что правда, то правда, — лицо капитана приняло почти тоскливое выражение, — теперь совсем не то, что во времена моего прадеда, минхеер, когда честный человек мог привезти добрый груз и полгода жить на доход от него. Но мы достаточно практиковались, чтобы не забыть большинство уловок этой торговли. А в нынешнее тяжёлое время нам понадобится каждая хитрость и уловка, которые мы сможем вспомнить. Чёрт побери — это так же верно, как то, что я голландец!

— Это так, — кивнул Клаас. — И это одна из причин, почему старый туан послал вас сюда, к капитану Смитсу, минхеер. Эти чёрные псы могут считать, что перекроют каждую дорогу, но на побережье имеются люди, рождённые для такого занятия так же, как вы, Норрисы, рождены для вашей купли-продажи драгоценностей. Они знают каждый изгиб и поворот побережья от Северного моря до Бискайского залива, каждую песчаную отмель и скалистый риф, каждого подверженного подкупу охранника и нечестного полицейского в гавани, как дети знают слова в своём букваре. И…

— И, — блаженно выдохнул Вим Смитс, сложив руки на животе, — какой же мы будем занозой им в заднице! Какими сетями для ног! Какими тупыми мы будем, совершенно не способными выполнять приказы этой расы господ! Но какими старательными, о, какими чрезвычайно старательными! Мы всегда будем прилагать все усилия, и наша ли в том вина, если сама судьба восстанет против нас. Это та же самая игра, в какую мы играли, когда изгоняли испанцев. Мы тогда достаточно напрактиковались. Но, конечно, нам потребуются кое-какие контакты по ту сторону границы. Вот где вы можете помочь, минхеер. В Лондоне есть человек — ещё два года назад он многое бы отдал, чтобы настигнуть нас, но теперь, я думаю, он будет очень, очень рад встретиться и поговорить с любым, кого мы сможем послать к нему. Вы поедете к нему, взяв определённые бумаги. Видите, мы составили планы за это время.

Непоколебимая уверенность Вима Смитса в будущем и в успехе его «планов» убеждала — по крайней мере, пока слышался голос капитана.

— Я сделаю, что смогу…